Как правильно сказать-"чем обязан" или "чему обязан" в контексте вопроса о цели визита.
Спасибо.
G.F.
Ответ справочной службы русского языка
Правильно: Чем обязан?
Дмитрий512, я вообще "чему" первый раз от вас услышала. Всегда везде читала "чем". Может, форма "чему" и существует, но она, видимо, разговорная, а по правилам надо употреблять "чем". _________________ Критиковать - значит, объяснять автору, что он делает не так, как делал бы я, если бы умел.
В третий раз Диего повели на допрос только вечером, когда солнце за зарешёченным окошком уже угасало. Еды за целый день опять так и не принесли, только воду. Надеются сломать его голодом? Что ж, пусть надеются.
В коридоре он машинально повернул в сторону знакомой лестницы наверх, но охранники толкнули совсем в другую сторону. Куда?..
Увидев стёртые, ведущие вниз ступени, он судорожно вздохнул, не желая верить. Подвал?.. Неужели они готовы зайти так далеко? Ладно охранники, но следователь ведь наверняка знает, что обвинение липовое! Хотя всем здесь заправляет Сан-Барреда, и надавить он может на кого угодно.
Тяжёлая железная дверь противно заскрипела, и Диего невольно отшатнулся, но крепкие руки охранников бесцеремонно подтолкнули его вперёд. Закусив губу, он переступил порог.
В реальности пыточная оказалась ещё страшнее, чем он себе представлял, пока его туда вели. Свисающие с потолка цепи, вбитые в стены крючья, развешанные тут же разнообразные плети и кнуты, чуть в стороне – большой стол с ремнями для закрепления рук и ног, рядом – столик поменьше с разложенным на нём устрашающим инструментарием. У дальней стены – две жаровни. И ещё множество жуткого вида приспособлений, о назначении которых не хотелось даже догадываться.
Ближе к двери располагался стол следователя, за которым тот и сидел, перебирая какие-то бумаги. Больше в страшном помещении не было ни стульев, ни табуретов.
Охранники подтолкнули Диего к столу и вытянулись по обеим сторонам двери. Следователь отложил бумаги и поднял глаза на юношу. Молчание затягивалось, и Диего с трудом подавлял в себе желание неуютно поёжиться.
– Нравится? – наконец спросил следователь и небрежно повёл рукой по сторонам. – Отличная коллекция, не правда ли?
– Вы... – голос впервые в жизни подвёл, и Диего поспешно откашлялся. – Вы решили мне экскурсию устроить? Впечатляет.
– Хорошо. Думаю, самое время вернуться к нашему разговору. Скажешь что-то новое?
Диего не ответил – просто не придумал, что отвечать. Обычное банальное "нет" говорить не было смысла, всякие героические глупости – тем более. Очень хотелось послать этого напыщенного индюка в костюме по известному адресу, но тоже язык не поворачивался. Поэтому он просто молчал, глядя прямо перед собой, мимо полицейского чиновника с его издевательской, такой понимающей улыбочкой.
– Подойди ближе.
Юный бард сделал шаг к столу, и следователь придвинул к нему один из листов бумаги:
– Подписывай.
Не дождавшись никакой реакции, он раздражённо вздохнул:
– Мальчик, ты хорошо понимаешь, где находишься?
И снова Диего промолчал – что тут было говорить?
– Позовите Вердуго, – отрывисто бросил следователь охранникам, и один из них поспешно вышел.
Будто забыв о заключённом, мужчина снова зашелестел бумагами, но время от времени Диего ловил на себе его изучающий взгляд, в котором проскальзывало... удивление?
Вскоре охранник вернулся в сопровождении невысокого полного человека в простых тёмных штанах и рубашке с распахнутым воротом.
– Приветствую, господин Трухильо, – прогудел он и не без удивления посмотрел на стоящего перед столом юношу. – Этот, что ли?..
Следователь кивнул и постучал пальцем по листу:
– Не признаёт себя виновным. Он должен подписать эту бумагу.
– Признает, – хохотнул Вердуго. – Всё признает и всё подпишет! Позвольте начать?
И вот этот добродушный на вид толстячок – палач?!
– Не перестарайся, – поморщился следователь. – Он два дня ничего не ел.
– Даже так? – весело удивился Вердуго, потирая руки. – А вы предлагали?..
– А ты думаешь, зачем ты мне понадобился? – проворчал Трухильо. – Он слишком упрямый!
– Этот мальчик? – искренне удивился палач, окидывая Диего таким взглядом, что у того сердце ушло в пятки. – Посмотрим. Скидывай рубашку!
Диего вздрогнул и инстинктивно отступил назад.
Вердуго хмыкнул.
– Скидывай, говорю! Иначе подвешу в ней, и разрежу!
Он кивнул охранникам, и те молча двинулись к юноше.
Одному Диего успел разбить лицо – всё-таки, уроки отца не прошли даром. Но долго продержаться против двоих громил, да ещё после двухдневной голодовки, не мог.
Его скрутили, как щенка, заломили руки и потащили к свисающим с потолка цепям.
Холодные браслеты защёлкнулись на запястьях, и палач подтянул цепь так, чтобы юноша касался пола лишь кончиками пальцев.
– Удобно? – заботливо осведомился он. – Что ж, приступим...
– Оторви этому сопляку яйца, – проворчал пострадавший охранник, пытаясь остановить льющуюся из носа кровь.
– Не учи учёного, – ответил палач, любовно перебирая жуткие инструменты на столике.
Диего замутило. Он поспешно отвернулся, но взгляд тут же упал на коллекцию развешанных на стене кнутов и плетей.
Он закрыл глаза и тяжело сглотнул.
Небо, дай мне силы это выдержать...
Тяжёлая дверь лязгнула, пропуская в пыточную ещё одного солдата. С любопытством посмотрев на висящего в цепях юношу, он подошёл к следователю и шепнул ему несколько слов.
– Повезло тебе сегодня, парень, – поморщившись, произнёс тот, и непонятно было, рад он этому обстоятельству или, напротив, огорчён. – Отставить, Вердуго. Отведите его обратно в камеру.
Сокрушённо вздохнув, палач ослабил цепь, и Диего едва не упал – подкосились ноги. Охранники расстегнули браслеты, подхватили его под локти и поволокли к выходу.
– Пустите, я сам пойду, – дёрнулся Диего, но тот, которому он сломал нос, от души влепил ему затрещину:
– Заткнись! Моя б воля – вопил бы ты сейчас на дыбе!
В камере охранники просто бросили его на пол и ушли.
Когда дверь захлопнулась, Диего, пошатываясь, поднялся на ноги и добрёл до койки.
После пережитого потрясения голова соображала плохо, но всё же один вопрос не давал ему покоя: это был только разыгранный спектакль с целью напугать, или из него действительно собирались выбивать признание пытками? А если да, то что изменилось? Почему Сан-Барреда отменил приказ?
Совершенно измученный, обуреваемый тревожными мыслями, юный бард свернулся калачиком на койке и закрыл глаза.
***
А утром ему наконец принесли миску с тюремной баландой.
Когда лязгнула дверь, Диего невольно сжался от ужаса, но это оказался всего лишь толстомордый страж, разносящий заключённым еду. Увидев испуганно вжавшегося в стену мальчишку, он хмыкнул и сунул ему так называемый «завтрак»:
– Ешь быстрее. Ты же тут не один!
Диего дрожащими руками поднёс миску к губам и… остановился.
– Не буду.
– Что? – несказанно удивился охранник. – Почему?
Юноша сглотнул и твёрдо повторил:
– Не буду, и всё. Пока не поговорю с полковником Сан-Барредой.
Толстая морда стража расплылась в ухмылке:
– Ну-ну, жди... пока собственные руки грызть не начнёшь! Ещё через пару дней умолять будешь, на коленях ползать. Уж поверь, я и не такое видел!
Дверь захлопнулась, и Диего, обессиленно опустившись обратно на койку, закрыл глаза. В ушах шумело, в висках болезненно пульсировало, по телу разлилась противная слабость. Двигаться не хотелось, только лежать вот так и слушать бьющуюся в голове тревожную музыку.
Придёт Сан-Барреда или не придёт – это уже не важно. Важно то, что он ошибся. Он и его трусливый сынок Артуро, судящий обо всех по себе.
Вы оба ошиблись, подонки, слышите? И теперь вам придётся или убить меня, или отпустить. Потому что я не сдамся. Никогда. _________________ Критиковать - значит, объяснять автору, что он делает не так, как делал бы я, если бы умел.
А в Диего уже в юном возрасте видны это упрямство, эта твердость.
А без этих качеств он не смог бы пройти через предстоящие испытания и выдержать их. _________________ Критиковать - значит, объяснять автору, что он делает не так, как делал бы я, если бы умел.
Летнее утро в кафе «Три струны» мало чем отличалось от вечера. Учебный год в консерватории закончился, и студенты, ныне свободные, как птицы, много времени проводили в сквере и любимом кафе, чему хозяин сего достопримечательного заведения дон Хуан был только рад. Да и как было не просиживать целыми днями в столь замечательном месте, где подают такой восхитительный кофе!
Вот и теперь все столики были заняты. За одним из них, в самом дальнем углу, сидел высокий черноволосый юноша и с нетерпением поглядывал на входную дверь, явно поджидая кого-то.
– Ну что? – взволнованно спросил он, едва завидев подошедших приятелей-сокурсников – Луиса, Эрнесто и Альберто.
– Ничего, – ответил Эрнесто, и все трое сели на свободные стулья. – Мы поговорили с преподавателями – они ничего не знают. Его уже два дня никто не видел.
– Чтобы Диего пропустил конкурс? – покачал головой Луис. – Немыслимо.
– И не просто пропустил, – добавил Альберто. – Он же совсем пропал! Антонио, ты сходил к нему домой?
– Да, там никого. Вернее, одна служанка, но и та ничего не знает. Или просто не говорит.
– Очень странно.
Парни мрачно переглянулись, и в глазах каждого читалось беспокойство за внезапно пропавшего друга.
– Эй, вы, – неожиданно раздался знакомый голос. – Что, приятеля потеряли?
К их столику приближался Артуро Сан-Барреда. Разумеется, в сопровождении всё тех же четырёх телохранителей.
– А ты что-то знаешь? – мгновенно повернулся к нему Антонио.
– Я? Откуда? – деланно удивился наглый мальчишка. – Это же ваш дружок, а не мой!
– Тогда откуда ты знаешь, что он пропал?
Артуро ухмыльнулся.
– У вас на курсе все такие тупые? Дель Кастельмарра ни за что не пропустил бы конкурс, если бы с ним что-то не случилось!
Он сделал знак одному из телохранителей, и тот подтащил к столику найденный поблизости свободный стул. Артуро развалился на нём и выжидательно уставился на старшекурсников:
– Кстати, я хотел бы услышать извинения!
Опешив от такой наглости, четверо парней не сразу нашлись с ответом.
– За что?
– Позавчера утром, на этом же самом месте, вы сказали, что я хреновый композитор.
– И ещё раз можем повторить, – сквозь зубы процедил Эрнесто.
Артуро сузил глаза.
– Вы же слышали моё вчерашнее выступление на конкурсе! Я завоевал первое место и стал лучшим студентом консерватории! Вам этого мало?
– А с чего это тебя так волнует наше мнение? – подозрительно поинтересовался Альберто.
– Мне плевать на ваше мнение, – прошипел мальчишка. – Я требую ваших извинений!
– Да пошёл ты, – бросил Антонио и встал. За ним поднялись и его друзья. – Я не верю, что ты сам написал эту песню, понял? Удивляюсь, как поверили преподаватели!
– Что ты сказал? – напрягся Артуро и оглянулся на возвышающихся за спиной громил.
– А без них тебе требовать извинений слабо́? – презрительно сказал Антонио. – Пошли, парни!
Не обращая внимания на телохранителей, они прошли мимо них к выходу, и Артуро, проводив их злобным взглядом, в сердцах грохнул кулаком по столу. Проучить бы всех четверых! Посадить в камеру к дель Кастельмарра! Пусть порадуются, что дружка нашли!
Он бессильно выдохнул. Нельзя. Достаточно уже одного этого упёртого выскочки. Кто бы мог подумать, что он будет так сопротивляться... А ведь если бы удалось добиться от него признания, было бы, чем шантажировать! Тогда бы он никуда не делся, писал бы песни, как миленький – для него, Артуро!
Мальчишка с сожалением вздохнул и жестом велел подать кофе.
*** _________________ Критиковать - значит, объяснять автору, что он делает не так, как делал бы я, если бы умел.
Tabiti
Спасибо за продолжение!
Здорово! Спасибо за кафе "Три струны", сразу вспомнилась 7-ая книга.
Будущий суслик в своем репертуаре.
А друзья у Диего замечательные. Он всегда находит себе настоящих друзей, а суслик всегда одинок. И это справедливо.
Вообще, друзья удачно получились. Про них еще будет?
Lake, ой, какой отзыв) Спасибо большое, так приятно!
Да, про друзей ещё будет, они мне тоже очень нравятся. Скажу даже по секрету, что один из них появится в следующем приквеле, правда, не сразу, а где-то с середины. Там макси-макси будет. _________________ Критиковать - значит, объяснять автору, что он делает не так, как делал бы я, если бы умел.
Вы не можете начинать темы Вы не можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах
