Название: Р + Л =
Автор: Stella Lontana
Редактура: коллектив команды fandom Caraibi 2013
Рейтинг: Осторожно! (присутствует неграфичная сексуальная сцена и немножко не вполне нормативной лексики)
Статус: Закончен
Размер: 6200 слов
Герои: Рене (сын Камиллы и Харгана), Элмар, Мафей, Джессика, мэтр Истран, Шеллар, Кира, Кантор, Саша Рельмо, Жак, Камилла + герои второго канона
Жанр: приключения, роман воспитания, любовный роман
Примечание: кроссовер с минисериалом Caraibi
Скрытый текст
(для зарегистрированных на @diary подробнее про мир и героев можно узнать здесь, а так это костюмный приключенческий сериал про Европу и Америку 17 века
Критика: любая конструктивная
Аннотация: цикл «Хроники Странного королевства» начинается с того, что маг-недоучка в процессе пространственного поиска вылавливает девушку, которая в нашем мире должна была умереть. Что, если годы спустя история повторится?
Время действия - спустя 15 лет после событий "Хроник"
Предупреждение: есть расхождения с матчастью канона
— Нет, ты понимаешь, — горячился Мафей, — бывает-то и так! Мне тридцатник, я магистр пятой стихии, передо мной — все пути и все возможности этого мира! Да мне каждый день в голову приходит новая идея, способная изменить судьбу человечества! А мэтр этого как не понимает! Хочет, чтобы я возился с мелюзгой! Я будущий старший придворный маг, мне нужно уметь воспитывать наследников, подумать только!
— Но ведь он прав, — флегматично возразил Элмар, отпивая еще глоток. — Тебе действительно предстоит сменить мэтра Истрана, ты всегда это знал. Да ты уже и сам отец, так что пора бы…
— Ничего не пора, — рубанул рукой воздух Мафей. — Мэтр еще не одну сотню лет будет с нами, и пока он здесь, никто никаких наследников по-серьезному мне не доверит, ни этих, ни каких-либо будущих. Так что я, после не научусь? Пойми, у меня в голове сейчас одна наука, а на меня навесили полтора десятка молокососов! Что я изобрету в таких условиях? Мало мне было своей мелкой, появление которой на свет, кстати, вообще не возможно объяснить никакими законами природы…
Элмар покатился со смеху.
— Второй такой случай среди наших знакомых за последние пятнадцать лет. Может, тебе собственную религию основать, а, Мафей?
— Прекрати, — настроение молодого мэтра ничуть не улучшилось. — И которая наунаследовала настолько взаимоисключающих качеств, что ее класс до сих пор никто не берется определить. Так и все остальные, как на подбор. Один великий воин. Одна юная сыщица-вундеркинд. Пять полунимф. Пять, Элмар! Можно подумать, мой брат не умеет считать до тринадцати!
— Так я как-то столько лет не задумывался, что и отвык, — виновато развел руками Элмар.
— Три рыжих дуболома!..
— Витькины — не дуболомы, — вступился за товарища Элмар.
— Хорошо, еще три великих воина. И двое дель Кастельмарра — шутка природы, семейство магов-бардов с мистралийским темпераментом и фамильной упертостью. Но с ними, хорошо, хоть Саша иногда занимается. И главное — демон! Элмар, ну что ты ржешь?
— Я только теперь наконец понял, зачем мэтр тебе их поручил! — герой никак не мог остановиться. — А ты представь, что он чувствовал, когда мы были детьми. У нас-то комплект получался ничуть не менее впечатляющим. Представляю, как мэтру Истрану теперь хочется отыграться… А если серьезно, ты-то, может, и созреешь для воспитательства в ближайшие пару сотен лет, но наши-то все к этому времени вырастут. Может статься, тебе и не выпадет больше такой комбинации сложных педагогических случаев — на ком тогда тренироваться?..
— Тс-с, — сказал Мафей, эльфийские уши которого были куда более чувствительны к слабым звукам, — кажется, кто-то из них стоит за дверью.
Молодой маг хлопнул в ладоши, заставив дверь комнаты стремительно распахнуться, и, напустив на себя самый грозный вид, со всей суровостью вопросил:
— Ну?!
Под дверью стоял уже упомянутый ранее демон. Одежда его пребывала в самом плачевном состоянии, полусложенные крылья словно бы прикрывали голову, на мордочке — исключительно смущенное выражение, призванное показать, как ему неловко прерывать беседу старших.
— Мафей, — сказал он, еще немного помявшись в дверях, — я там… эээ… что-то не то колданул… вот…
— Для тебя — мэтр Мафей, — рыкнул магистр пятой стихии, отчетливо ощутив, что тихая попойка на пару с братом накрывается медным тазом.
Рене откровенно вытаращился на него.
— Не обращай внимания, Рене, — вмешался Элмар, — наш мэтр Мафей сегодня немного не в духе. Что с тобой, мальчик, — неожиданно подскочил он, — ты ранен?!
— Да ерунда, — махнул крылом демоненок, из прорехи в черном камзоле которого действительно весело бежала струйка крови, — почти затянулось, регенерация же! Не в этом дело. Я там чего-то такого намудрил, когда сам разбирал пространственный поиск. Даже не знаю, как...
— Да чего ты мямлишь, чего ты мямлишь! — из-за спины старшего приятеля высунулась вездесущая принцесса Джессика. Ее высочеству не так давно исполнилось десять лет, и Департамент порядка уже давно выл от нее в голос, кроме Александры, конечно. — Дядя Мафей, он вытащил из другого мира полутоплую уголовницу!
Элмар ржал так, что Мафею малодушно захотелось запустить в него огненным шариком.
— Что смешного? — спросила Джессика таким тоном, будто хотела добавить: «Почему я этой шутки не знаю?»
— Ничего особенного, — объяснил, отсмеявшись Элмар, — просто мы с Мафеем только что разговаривали о том, как повторяется история, и о воздаянии за ошибки молодости. Этот случай мне немного напомнил… неважно. Так где же она, ваша прекрасная находка?
— Скажешь тоже, прекрасная! — тряхнула вечно лохматой головой принцесса. — Она вся мокрая, в цепях и с ножом!
— Джессика, — неожиданно жестко перебил Рене, — замолчи!
Элмар с интересом покосился на него. Мафей как раз закончил заживлять колотую рану в груди у воспитанника и, шевеля пальцами, выплетал явно боевое заклинание.
— Мэтру и его величеству потом сам обо всем расскажешь, — велел он. Юный демон кивнул. — Ну тогда пошли.
***
Не то, чтобы Ливия не верила в Преисподнюю и посмертное воздаяние: есть вещи, которым все равно, веришь ты в них или нет. Она просто об этом не думала: после выхода из монастыря у нее всегда находились дела поважнее. Как бы там ни было, обнаружить, что демоны ада выглядят именно так, как малевал их криворукий монастырский художник, и что с блаженной темнотой в конце пути ничего для тебя не заканчивается, — было открытием исключительно неприятным.
Сперва она отчаянно закашлялась, судорожно выплевывая забившую легкие воду, потом несколько секунд тупо пялилась на склонившуюся над ней харю с поросячьим рылом, двумя рогами и серой, как подгнивший пергамент, кожей, а потом, наконец, заорала. И ткнула ножом. Нож еще хранил на себе следы крови одного из Альбрицци: вряд ли, правда, кровь грешника слишком повредит бесу. Впрочем, видно, Ферранте Альбрицци отвергал даже ад: бес взвизгнул, как надрезанный поросенок, и растворился в воздухе. Кровь у него тоже была какая-то буро-сизая.
Ливию снова задушил кашель. Сердце, как сумасшедшее, билось где-то у горла, ноги, когда она попыталась подняться, повиновались с трудом. Ливия скрутила волосы в узел, выжав из них с полбочки воды, потом поочередно вылила воду из сапог. Мягкий ковер под ногами превратился в чавкающее болото. Обставлена Преисподняя была по-королевски, и только обилие странных, незнакомых, крайне неприятных на вид предметов на полочках резных шкафов напоминало, что она не в одном из вопиюще роскошных особняков старушки-Европы. А еще в аду было холодно. Мокрая насквозь одежда неприятно липла к телу, и, поколебавшись, Ливия сняла камзол, недовольно повела облепленными рубашкой плечами и задумалась, разматывать ли обмотку с груди. Несмотря на то, что все это время она держалась лицом к двери — запертой, разумеется, уж это она не забыла проверить, — голос настиг ее сзади.
— Вы продрогли, — сказал он негромко и сдержанно. — Разрешите, я зажгу огонь?
Ливия развернулась рывком. Этот бесом определенно не был. Очень молодой и до отвратительного смазливый юноша — он был бы похож на девчонку, если бы не усталый, цепкий, очень тяжелый взгляд. Легкий костюм из струящегося черного шелка лишний раз подчеркивал хрупкость фигуры. А вот ноги его не касались ковра. Вообще. Будто специально, чтобы подчеркнуть это, он вытянул носки таким образом, как человек бы вовсе не смог стоять. Глядя ей в глаза, пришелец вытянул вперед руку, медленная желтая молния стекла с его пальцев, угодила в камин, и в нем тут же радостно заплясал огонь.
— Думаю, вы понимаете, — так же тихо продолжил юноша, — что нет смысла бросаться на меня с ножом: я намного сильнее. Зачем вообще вам понадобилось кидаться с ним на ребенка, мы еще обсудим. А пока — добро пожаловать в мир Дельта.
***
— Хм-м, — пробурчал Шеллар, с одобрительным интересом наблюдая через окно, как новая переселенка упражняется с мечом под руководством одного из армейских лейтенантов. Ее величество Кира нахмурилась, но ничего не сказала. Немногие выжившие, помнившие ее величество во время второй беременности, единодушно признавали, что, не будучи в тягости, их королева являла собой образец кротости и смирения.
— Ну, по крайней мере, проблем с самоопределением здесь не будет, — король в задумчивости вынул изо рта трубку. — А что скажут господа маги?
— Хорошая девочка, — после некоторого колебания признал мэтр Истран, задумчиво поглаживая густую бороду. — Но воспитание-е...
— Да уж, хорошая! — хмыкнула Кира. — Скольких, говорите, она прирезала, прежде чем ее спеленали в цепь и бросили в море?
Мэтр недовольно нахмурился и степенно объяснил, что сведения, получаемые им от своих подопечных в ходе ментальных практик и помимо их воли, разглашению не подлежат. А если кто-то из его младших коллег не настолько щепетилен, то пусть это останется пятном на их совести и профессиональной чести. У одного из присутствовавших здесь же молодых коллег подозрительно заалели уши, у второго полиловел нос.
— Зарезала, не зарезала! — запальчиво возразил мэтр Мафей, рядом с наставником по-прежнему чувствовавший себя мальчишкой и учеником. — Все девчонка правильно сделала! Ее обидели, она должна была отомстить!
— Если мыслить логически… — снова вынул изо рта трубку Шеллар, но, заметив устремленные на него четыре пары глаз, не стал заканчивать фразу. — Впрочем, для логических выводов мне не хватает информации. Мэтр, не могли бы мы как-нибудь обсудить ваши ментальные практики. Всего пара вопросов. Ну а ты что думаешь, Рене?
У молодого демона опять побагровел кончик носа. Рене знал, что он талантливый маг, знал и то, что воспитание у таких столпов, как Истран или Мафей, обречено было сформировать из него деятеля государственного, если не исторического, знал и, что по возрасту ему уже пора было задуматься о делах державы, если не участвовать в них. И все равно, каждый раз, как за его мнением обращались по серьезным вопросам, он терялся, остро ощущая собственную неуместность.
— Я полностью согласен с моими уважаемыми наставниками, — сказал он и побагровел еще больше, потому как прозвучало это заявление истинным лизоблюдством. — У госпожи Ливии чистая душа!
За его спиной Мафей хитро перемигнулся с Шелларом.
***
Уже на подходе к кварталу, в котором Ливия вторую неделю постигала все прелести самостоятельной жизни, ее накрыла тень крыльев. За эти дни синьорина Корнеро окончательно отучилась шарахаться от всего необычного, что встречалось ей на пути, и старалась не вынимать оружия до явного проявления враждебных намерений со стороны встречных. Так что сейчас она лишь быстро переместилась под тень домов и задрала голову, в кои-то веки не задумавшись даже о том, чтобы прикрыть шрам. Первые дни здесь без маски она чувствовала себя как без кожи, но после аудиенции у ее величества закрытое лицо выглядело бы неприличным кокетством.
В небе действительно было на что посмотреть. Закат бил ему в спину, и на этом сияющем фоне не было видно ни смешных разноцветных глаз, ни сероватой со змеиными разводами кожи, ни прижатых к макушке рогов — или это все-таки были гребни? К ней с небес, небрежно поджав ноги, спускался черный крылатый силуэт. Короткие волосы развевались вокруг его головы, уходящее солнце заливало расплавленным золотом верхушки огромных крыльев. Падший ангел, черный ангел смерти.
Ангел опустился в тень дома, ноги во внушительного размера ботинках коснулись земли, кожистые крылья опали и съежились — и он превратился в уродливого мальчишку, склонившегося перед ней в почтительном поклоне.
— Приветствую вас, госпожа. Простите, если нарушил ваше уединение, но мне до сих пор не представлялось случая извиниться за то, что напугал вас при первой встрече. Позвольте мне вас проводить.
— Тебе дырка в груди летать не мешает? — досадливо спросила Ливия, обиженная предположением, что что-то вообще могло ее напугать.
Парень моргнул змеиными — без ресниц — веками и по-собачьи наморщил нос.
— Дырка? Да она затянулась в первый же день. Надеюсь, вас не расстроило это досадное недоразумение?
Ливия, перед которой уже лет пятнадцать никто не извинялся за досадные недоразумения и почти столько же ее не рвались провожать кавалеры, фыркнула, сунула в лапы чудищу тяжелый тренировочный меч и зашагала с ним рядом.
— Вы очень умело обращаетесь с оружием, — продолжил светскую беседу ее провожатый. — Я наблюдал сегодня за вашим учебным боем...
Вот как! И сколько еще их там собралось посмотреть на забавную заморскую обезьянку?
— В зеркало за собой наблюдай, — сварливо отрезала Ливия. — Нашел бесплатный цирк! Тяжело небось с такой рожей на свете жить?
Он остановился и опять заморгал голыми веками.
— Ну, людям сложно привыкнуть к существованию демонов. Они видят, что я не такой, как все, и иногда это вызывает... проблемы. А вам?
Ливия остановилась посреди шага и в ярости развернулась.
— Послушай ты, — прорычала она, — только то, что ты королевский пащенок не дает мне показать тебе, как я обычно решаю такие «проблемы». Будь уверен, я способна размозжить твою кривую башку так, чтоб она не успела срастись за день! Щенок!
Развернувшись на каблуках и вовсе забыв про меч, она бросилась к дому.
Рене, замешкавшийся на мгновение, рванул за нею на бреющем полете, и на лету пытался оправдаться:
— Но я же вовсе не имел намерения вас обидеть, госпожа Ливия! То, что я королевский воспитанник ничуть не мешает мне отвечать за мои поступки — ударьте, если хотите. Но вы же...
Захлопнувшаяся калитка в решетке заставила его беспомощно съехать на землю: хорошее охранное заклинание продлевало ограду вверх сколь угодно долго, а магические отмычки в программу подготовки принцев уж точно не входили.
— Но вы же очень красивая, — грустно и жалобно сказал он, обращаясь к ограде. — И совсем не такая, как все.
Скрывшись за стенами дома, Ливия перебила пару сервизов и надела горшок с похлебкой из плютов на голову незадачливой горничной.
***
— Аааа! — проорала Александра, когда о стеклянную дверь снаружи расплющилась клыкастая морда, которой сгущавшиеся сумерки и не слишком высокого качества стекло придавали совершенно гротескные черты. — Тьфу, Двуликие боги! Рене! Разве можно так пугать замордованную хозяйством женщину!
Саша с сожалением поглядела на растекавшуюся по полу среди черепков лужицу овощного пюре, прикрыла шарфом нижнюю часть лица и на пядь приоткрыла дверь.
— Не пущу, — строго заявила она в получившуюся щелку. — Карантин!
— ТетьСаша, на демонов ветрянка не действует, — возмутился Рене, — честно-честно! Вам же скучно небось.
Саша приоткрыла дверь шире, позволяя ему просочиться в комнату, очень напоминавшую сейчас поле битвы магов. Неслышимый за магическими щитами снаружи, по дому несся раскатистый детский рев.
— Вот холера! — старший следователь Департамента порядка вытерла о передник перепачканные овощной кашей руки и подхватила дочь из дико выглядящего здесь розовенького пластикового манежа. Стало тихо.
— Не действует, значит? А вот скажи-ка мне, друг дорогой, — Саша опасно прищурила и без того узкие глаза, — вашей магией действительно ветрянка не лечится, или милый мой муженек смеху ради решил меня тут запереть?
— Правда, не лечится, — опешил Рене, и нос его снова стремительно начал краснеть. — То есть, вообще лечится, — торопливо поправился он, заметив, как во взгляде собеседницы начало проявляться что-то совсем замогильное, — но не детская. ТетьСаш, ну зачем вы это делаете, я же не хуже вас щититься могу! Вам с Соней действительно лучше переболеть сейчас, чтобы вас не накрыла взрослая форма, когда магической помощи почему-либо рядом не будет. Все Мафей правильно сделал, хотите учебник покажу?
— Не надо, верю, — Саша раздраженно почесала оспину на руке, чуть не уронив ребенка, ругнулась не по-ортански и, присев у стола, подтолкнула к гостю горшок с разваренной вельбой.
— На, измельчи пока, поможешь, раз пришел. И чего тебе надо от меня, террорист влюбленный?
Рене уткнулся в вельбу глазами и обиженно засопел.
— А я просил в меня не заглядывать!
— А щититься надо быстрее, — пожала плечами Саша. — Враги ждать не будут. Что еще интересного в большом мире?
— У меня есть информация обо всех делах, которыми сейчас занимается Департамент, — выложил на стол карты Рене. — Из первых рук. От Джессики.
Склонившаяся над склянкой с какой-то микстурой хозяйка насмешливо фыркнула.
— Попытка подкупа при исполнении. Торговля государственными тайнами. Статья 185-вэй. Плюс к тому полное пренебрежение запретами наставника, — перечислила она, подняв бровь. — Ну-ну, а что с меня?
— Расскажи мне, как путешествовать между мирами? — выдохнул Рене и внутренне сжался.
Саша сдвинула брови.
— Эльфийская магия, — развела она руками. — Знаешь же, что не ко мне.
Рене обиженно сморщил нос.
— Да знаю я все о магических способах, пусть в теории пока. Не маленький. Расскажи мне о технологии...
— Ага, — цокнула языком Саша. — А потом за нами с тобой придут суровые большеухие дяди, не из твоего мира, и даже не из моих двух.
— Вы взрослые, — еще больше наморщился Рене, — так любите все усложнять. Я же не прошу у тебя схемы этих ваших кабин. Расскажи принцип. Телепортация по совмещению преломлений предполагает только линейное перемещение во времени. Я вылетаю отсюда сегодня — значит, окажусь у вас в том дне, который соответствует нашему «сегодня». Вылечу завтра — окажусь в вашем завтра. А вот по пространству возможен разброс. Порталы привязаны и ко времени, и к месту. Посмертные переселения идут из точки в точку, но допускают существенный временной сдвиг. А кабины?
— Только линейно, — серьезно сказала Саша, — машину времени еще не изобрели. И только из точки в точку.
— Почему не изобрели? — юный демон склонил голову к левому плечу. Плачевный уровень развития технологий на Альфе его искренне возмущал.
— Ну-у, — протянула Саша. — Это к Жаку.
***
— Вот не думал я, — осуждающе сказал Жак, — что из моего друга, порядочного раздолбая, между нами, вырастет живодер и мучитель.
— Поясни, — поднял бровь Шеллар, неспешно вынимая изо рта трубку. Холостяцкие посиделки в Жаковой библиотеке теперь происходили редко по причине естественной занятости всех участников, зато за прошедшие годы успели превратиться в своеобразный ритуал.
— Да я про этого вот юного гения педагогики, — Жак обличающе указал на Мафея. — Ты что с детьми делаешь, живодер? Я на Рене уже смотреть не могу: он даже на тусовку по случаю Ольгиного нового фильма приперся с книжкой! Он с ними ест и спит, похоже. И каждый день же разные! И названия — язык сломаешь: то «Магические аспекты прикладной эстетической хирургии», то «Теория преломлений», то «История мира Альфа от Средних веков до нашего времени», где взял, не знаю. А вчера явился ко мне с Шелларовым учебником альфийской квантовой физики под мышкой.
— Ему же рано! — ахнул Мафей, не понятно, то ли про историю, то ли про физику, то ли про медицину.
— И что хотел? — перебил его Шеллар. — От физики, я имею в виду.
— Спрашивал, прикинь, — развел руками Жак, — как бы нам так оптимизировать Т-кабину, чтоб на ней можно было перемешаться в 17 век! Обещал магическую помощь.
— А ты? — поднял бровь Шеллар.
— А что я? Ну, подкинул ему еще пару книг по механике Т-перемещений, сказал приходить, как изучит. Вам там что, ребенка занять нечем? Зачем ему в 17 век? Я в его годы другим интересовался.
— Ага, — радостно фыркнул Мафей, — банки ломал!
— Ну, пока все логично, — слегка нахмурил брови Шеллар. — Мальчик влюблен. Его избранница из альфийского прошлого и наверняка скучает по дому. Вполне понятно, что, чтобы произвести впечатление на девушку, он решил узнать побольше о ее эпохе. В межмировую политику ему, конечно, влезать не след...
— Чего? — Жак на мгновение замер, а потом так и покатился по ковру, складываясь пополам от хохота. — Логично ему, ой, не могу! Вы бы хоть с высоты своего опыта объяснили ребенку, здоровые взрослые дяди, что для того, чтобы соблазнить девушку, надо соблазнять девушку, а не закапываться от жизни в книгах. Два гения педагогики, ой я не могу!
— Ты мне что предлагаешь, свечку ему подержать? — начал звереть Мафей. — Или зеркало настроить? Сам до всего дойдет.
— Так он у тебя и зеркала до сих пор настраивать не умеет? Ой, мамочки, так это уже отставание в развитии, Мафей! Или не ты воспитывал...
— Заткнись!
— Жак, замолчи! — высокородные кузены не выдержали уже оба.
— Что я могу сделать, если он такой, как Шеллар? — наябедничал Мафей. — Люди все разные, и все к этому по-разному приходят. Может, этим двоим вообще без книжек никак.
— И вовсе не такой, — обиделся Шеллар. — Рене — холерик, я меланхолик, ничего общего. Хотя теоретическая база, конечно, еще никому не мешала...
— Шеллар! — взвыли Мафей и Жак хором. — Ну не по квантовой физике же.
— Может, и не по квантовой. — Шеллар аккуратно выбил трубку. — Но, между прочим, пока вы тут ноете и жалуетесь, я принял меры. Включил Рене в команду по адаптации переселенцев, ему полезно, а заодно посоветовал устроить для дамы сердца экскурсию по континенту: Арборино там, Лютеция. Заодно и с матушкой познакомит.
— Чего? — Жак чуть не покатился снова. — Штекер мне в сокет, ну да, Камилла —убийственно полезное знакомство для наивных, словно ромашки, переселенок!
***
Наивной, словно ромашка, Ливия не была никогда, но город этот ей чертовски не нравился.
— Не обращайте на них внимания, прошу, — как всегда, чуть смущенно, пробормотал ее малолетний поклонник с экзотическими глазами. — Это Лютеция, здесь оказывать красивой женщине самое навязчивое внимание считается нормой. Они вовсе не хотят вас обидеть…
— Ну да, — совершенно не понял ее ехидства этот несколько-не-ангелочек. — А если кто-то позволит себе лишнее, я его загрызу, хотите?
Покосившись на его зубы, Ливия хмыкнула еще раз, и принялась обдумывать перспективы. Нет, окажись они в ее родом мире, она бы тут же скомандовала: «Загрызи!» А здесь… Как-то и некого пока. Красивая женщина, надо же!
Дверь, в которую постучал Рене, приоткрылась буквально на дюйм, и из-за нее тотчас же заорали.
— Мама, — еще более смущенно буркнул «не ангелочек», — ну ты чего? Каждый раз одно и то же!
Визг заткнулся, дверь отворилась.
Подсознательно Ливия, пожалуй, была готова увидеть змею или дракона… драконессу… как их там? Но за дверью стояла обычная тетка, из тех, кто даже в старости продолжают выглядеть шикарно: полногрудая, размалеванная, несмотря на скромность дома, вся в атласе и шелках и взгляд такой... Короче, не любила Ливия таких теток.
— Рене? — поморщилась дама. — Ну я же просила, не распугивай мне клиентов…
«Черт! — чуть не взвыла Ливия, соображая, куда попала. — У них это что, считается нормальным? Королевский воспитанник навещает мать в борделе! Впрочем, если у них вообще считаются нормальным такие существа, как он…»
— Простите, матушка. Я привел к вам гостью. Это госпожа Ливия Корнеро, его величество посчитал, что ей следует познакомиться с вами и Мореной.
— Рада видеть, что у его величества до сих пор свои представления о подобающем, — усмехнулась мадам и ее цепкий взгляд уперся в изуродованную щеку Ливии.
Синьорине Корнеро отчаянно захотелось убить нахалку.
— Рада знакомству, — сквозь зубы процедила она.
— А уж я-то как, — расплылась медовой улыбкой мадам. — Рене, родной, сбегай к кондитеру да зайди к наставнику за Мореной, а мы с нашей гостьей пока побеседуем.
Как бы не отважна была Ливия, когда за ее единственным защитником захлопнулась дверь, она ощутила себя одной одинешенькой в логове крокодила.
— Ну что, — вопросила хозяйка гостиной, разливая по чашкам чай и доставая из буфета сласти — видно, кондитер был не так уж и нужен, — трахались уже?
— С кем?! — подскочила Ливия, которой таких слов не приходилось слышать даже от отцовских солдат.
— Да с сыном моим. Ты чего подпрыгиваешь, как девочка нецелованная? Так… кажется, ясно.
Ливия незаметно стянула со стола чайную ложечку и под прикрытием широких манжет попыталась свернуть ее в спираль. В конце концов, если она убьет эту шлюху, непонятно отчего приближенную к коронованным особам, никому ведь лучше не станет?
— Ваш сын, — холодно произнесла она почти по слогам, — младше меня на пятнадцать лет.
Мадам Камилла только закатила глаза.
— Кроме того, вы видите мое лицо?
— И что? — пожала плечами хозяйка. — А ты видела его хвост?
— Хвост?!
— Хвост. Советую посмотреть. Ты ж не доска малахольная, не сломаешься, тебе должно понравиться!
Ливия не наша слов.
— А мальчику ты вроде бы по душе…
— Послушайте… — так же медленно продолжила Ливия, — у вас здесь что, вообще никого не шокирует мое лицо? Меня по дороге сюда чуть не изнасиловали пятеро якобы влюбленных зевак. По очереди, — подумав, добавила она.
Мадам Камилла снова закатила глаза.
— Ох уж мне эти бредни восторженных девиц. Да кому тут надо тебя насиловать? А лицо? Ты в Лютеции детка! Кто тут смотрит на лицо? Тут всем сиськи важны, а с ними у тебя все в порядке.
В дверь постучали, судя по скорости возвращения юный «не ангел» страшно боялся оставлять новую знакомую с матерью наедине.
Под ручку с демоном в комнату вошла девица лет двадцати, тоненькая, темноволосая и большеглазая.
— О, так Рене наконец готов познакомить нас со своей невестой? — выдало это неземное создание, едва переступив порог.
— Я — не его невеста!!! — вскинулась Ливия и обещание начистить-таки «экскурсоводу» его нечеловеческое рыло, должно быть, прозвучало в ее голосе вполне отчетливо.
— Она не моя невеста, — упавшим голосом подтвердил Рене. — Мадам Ливия — наша гостья, и его величество поручил мне показать ей наш мир. Морена, я же просил!
— А что такого? — тоненькая Морена легко примостилась за чайный столик напротив Ливии и, подперев рукой подбородок, уставилась на нее.
Если мать выглядела скорее вульгарно, то эта вот была настоящей красавицей. Тонкие, правильные черты, темные кудри оттеняют белизну кожи, а главное — глаза: огромные и словно бы вообще без белка, мужчин должно просто затягивать в эту темную глубину. Впрочем, мужчиной Ливия не была и, если мадам Камилла ее несколько подавляла, перед малолеткой можно было не испытывать никакого пиетета.
— Прекрати пялиться на мое лицо! — рявкнула она так, что хрупкую девушку едва не снесло со стула.
— Ты чего? — Морена удивленно потерла виски. — Я же врач…
***
Жак с остервенением взъерошил свои короткие каштановые лохмы, поднял голову от блокнота, который успел исписать почти полностью, и с наслаждением потянулся. Ковер в его просторной гостиной был сплошь завален листами бумаги, испещренными графиками, чертежами и формулами. Рене, чтоб иметь лучший обзор, завис в воздухе над ковром и едва пошевеливал крыльями, боясь потревожить листы.
— Ну, — не слишком уверенно сказал он, — пять рабочих гипотез у нас есть. И восемь предварительных. Можно приступать к проверке.
— Ага, — Жак широко зевнул и похлопал по руке блокнотом. — Я тут прикинул: если работать от четырех до восьми часов в день плюс праздники, проверка займет у нас как раз лет семьдесят, ну, с учетом того, что лет через тридцать я тебя покину по причине потери зрения и старческой деменции. Ну и спина, я думаю, тоже отвалится к тем временам. Нет, ты-то открытие сделаешь, не сомневаюсь, но дождется ль тебя твоя муза?.. Хотя ей, конечно же, будет приятно.
Рене раздраженно шмякнулся на пол, прямо посреди безбрежного моря бумаг и обхватил голову руками.
— Ну, ну! — попытался ободрить его Жак. — А что, если пойти другим путем?
— Через порталы? — обрадованно встрепенулся Рене.
— Через бурю и натиск, — съязвил Жак. — Подходишь к даме сердца, говоришь, какие у нее красивые глаза, волосы и — нет, про грудь для начала лучше не надо, — и в то мгновение, пока она еще стоит, чуть приоткрыв рот, определяясь с достойным ответом, обхватываешь покрепче и целуешь взасос.
— Коленом между ног и ножом под ребра, — трезво оценил последствия Рене.
— Это если плохо поцелуешь. Тут уж, как в поединке — либо пан, либо пропал.
— Да и вообще недостойно мужчины и воина…
— Это тебе Элмар сказал? — хитро прищурился Жак. — Или мэтр.
— Оба, — отмахнулся Рене. — Что, ты Терезу тоже хватал и целовал? Так делают со случайными любовницами — поймал, схватил, завоевал... А ей я хочу подарить звезду с неба. Головы ее врагов на блюде, — Рене сам не заметил, как мечтательно облизнулся. — Кто я такой, если не смогу!
— Мда, — процедил Жак. — Что-то не завидую я этим бедным типам. Голова... Блюдо... О, дон Диего! Мир снов-то един на все миры и эпохи!
— Фу, сон, — передернул крылатыми плечами Рене. — Разве во сне я могу кого-то убить?
— Можно подумать, ты в реальности кого-нибудь убивал, кровожадный ты наш! — возмутился Жак. — Полагаешь, это вообще так легко сделать? Мерзость, кровища, об угрызениях совести я уж не говорю. Зато если человеку из семнадцатого века в нашем мире явишься во сне такой вот ты, — Жак мечтательно захохотал, — он к утру сам пойдет удавится.
— Думаешь? — Рене тоже широко зевнул: над формулами они корпели третьи сутки, не поднимаясь. — Ну тогда я поговорю с доном Ди...
Когда Тереза пришла домой, гостиную наполнял дружный раскатистый храп, да взлетали поднятые сквозняком листы с чертежами.
***
— Значит, у меня нет никакой возможности вернуться домой? — угрюмо спросила Ливия. С вершины башни открывался изумительный вид на дворцовый парк и раскинувшийся за ажурной решеткой город. Люди сновали там внизу, мелкие и деловитые, как муравьи, а тут — ни души. И даже ветер притих.
— Мне жаль, — сочувственно кивнул королевский воспитанник. — Но переселенец не может вернуться, даже если бы были порталы.
— Бедный отец, — поджав губы и пристально глядя вдаль, сказала она. — Надеюсь только, у этих тварей хватит ума не отыгрываться на нем.
— Я их достану! — торопливо пообещал Рене. — Я вам уже сказал, что говорил с доном Диего, он менталист нетрадиционной школы. Он меня сначала, конечно, послал... ну, то есть, обругал на чем свет стоит: он очень импульсивный человек, а я отвлекаю его от важных дел своими глупостями. Но я был настойчив, и тогда он сказал, что маг классической школы может попасть в ту субреальность только под воздействием сильных наркотиков. Это не проблема, правда, у меня есть хорошие книги по дурманящим растениям — надо будет только, как следует поэкспериментировать с дозами и сочетаниями: на меня они, к сожалению, действуют, не как на людей. И не как на эльфов — а то я бы знал, у кого мне спросить. И надо как-то сделать, чтоб наставник не застал меня за этими экспериментами, — так что это займет какое-то время. А потом только надо будет немного потренироваться — и вуаля! я смогу приходить в их сны!
— Приходить к ним в сны? — Ливия терпеливо дослушала до конца этого запутанного пассажа. — К Ипполито и Ферранте Альбрицци?!
— Да. И я смогу сделать с ними во сне все, что вы посчитаете нужным! Пусть это не будет наяву, но они-то прочувствуют все сполна, а на следующую ночь я повторю экзекуцию снова и снова. Вы будете отомщены!
Ливия всхлипнула и закрыла лицо руками. Плечи ее задрожали.
— Не плачьте, — дрогнувшим голосом сказал Рене, — госпожа. Они не стоят...
Ливия отняла от лица ладони. Лоб ее все еще перехватывала повязка, сдерживавшая волосы во время учебного боя, по щекам текли слезы. А глаза — искрились весельем. Ливия Корнеро смеялась, пожалуй, в первый раз за пятнадцать лет и никак не могла остановиться.
— Ой, — наконец сказала она, — извини. Я просто представила, как к Ферранте Альбрицци явится во сне накурившийся зелья бес! Пожалуй, никаких больше истязаний и не понадобится. Ой, ха-ха! — она быстрым движением отерла слезы с щек. — Я отчего-то в первый раз задумалась, как же они жалки и смешны!
— Премудрый Вэнь говорил, — поделился знаниями Рене, — что представить врага смешным — первый шаг к его поражению. Вы не хотите, чтоб я снился вашим врагам, госпожа? Поверьте, я хорошо подготовлюсь, смешно им не будет.
Ливия фыркнула еще раз и махнула рукой.
— Да ну их к черту, — сказала она. — Какая мне радость, если ты их накажешь? А я сама их уже раз повесила. Сколько можно, в конце-то концов!
— Повесили? — Рене чуть было не спросил, каково это — убивать. К тому же заклятых врагов. — И что, что-то пошло не так?
— Сорвались, — хмыкнула Ливия и закусила губу, уставившись за горизонт.
— О. Шеллар бы сказал, — рассудительно проговорил Рене, — что человека, раз подвергнутого наказанию, нельзя за то же преступление казнить вновь. Хотя обидно, конечно.
— Шеллар говорил, мудрый Вэнь говорил, — передразнила Ливия, искоса взглянув на него. — У тебя свои-то мысли есть, молокосос?
Клонящееся к западу солнце налило позолотой ее волосы, луч его скользнул по губам. Рене сглотнул и промолчал, потому что как раз сейчас вспомнил, что ему говорил Жак. Не дождавшись ответа, Ливия отвернулась к парапету.
— А шрам убрать можешь? — не оборачиваясь, спросила она.
— Нет, — это было по-детски и глупо, но Рене внезапно захотелось заплакать. — Он застарелый. Если бы вас лечили сейчас, да мэтресса Кинг, да с магической помощью... Но я найду, как, — торопливо заверил он. — Такие технологии есть на Альфе, значит, и у нас должны появиться. Только это долго придется искать. Но я найду!
— Опять ждать, — вглядываясь в горизонт, проронила Ливия, — а жить-то когда? Как же мне это все надоело!
— Но вы же и так красивая, — непонимающе прошептал Рене, осторожно протягивая руку и касаясь кончиками пальцев шрама. — Он же не портит!
Кожа на пальцах у него была плотнее и глаже, чем у людей, ногти почти не ощущались, но дело было даже не в том. За последние пятнадцать лет ничьи чужие руки не касались Ливии и уж точно не притрагивались к шраму.
— Лапы убери, сосунок! — грубо осадила она. Сильная сероватая рука с шипами на тыльной стороне ладони и ниточками амулетов вокруг запястья пугливо отдернулась от ее лица. А вот обиженные глаза, красный и синий, оставались пугающе близко.
— Ну вы что? — отчего-то нервно прикусив губу, прошептал демоненок. — Я же как врач.
— Все вы как врачи, — буркнула Ливия, застигнутая запоздалым и непонятным сожалением. — А если я тебя начну за гребни дергать?
И, чтоб он не решил, что она кидается пустыми угрозами, протянула руку и ухватила за гребень, как хватают за ухо мальчишку-сорванца. Он был не костяной, точнее — костяной, там, в глубине, но обтянутый той же сероватой кожей, шершавой и теплой. Парень на миг замер, вытаращив разноцветные глаза, а потом перехватил ее руку и уткнулся носом в ладонь.
Что-то тонкое и очень быстрое, щекоча, обежало линии ладони, раздвоенное, точно язык змеи.
«Черт! — успела подумать Ливия. — Миниатюра «Страшный суд. Дьявол и грешница». А потом тот же быстрый раздвоенный язык, коснулся ее губ, разгоняя мурашки по телу.
Суеверный ужас, глупый девчоночий страх перед неизведанным — вот дура-то, словно в первый раз! — И жар — всепоглощающий жар от которого подкосились колени.
— Ты что делаешь? — прохрипела она, и дрожащие руки ухватились за крылья, чтоб хоть как-нибудь удержаться — и крылья, теплые, шелковистые, дрогнув, шатром распахнулись у них над головой.
Это и было, как в первый раз, то ли потому, что уже много лет никто не смотрел на нее с таким жадным, мальчишечьим обожанием, то ли потому, что ни одна из человеческих женщин вовсе не испытывала ничего подобного. «Черт с тобою, да будь, что будет!» — подумала она, углубляя поцелуй, и уверенною рукой взялась за застежки его камзола. Она еще успела увидеть его удивленно распахнутые глаза, синий и красный, затуманенные, ошалевшие, а потом что-то необузданное, древнее, мощное, взревев, притянуло ее ближе к себе, и в стороны полетели клочья одежды. Она вскрикнула от испуга — ну точно девчонка! — а потом небо в полном смысле этого слова обрушилось ей на голову — или они обрушились в него, сумасшедший ветер свистел в ушах и развевал ее волосы, она кричала: «Что же ты делаешь, идиот!» — и мир свивался в крошечную точку и вновь разворачивался, бросаясь на них, и дикий, жуткий первобытный огонь плясал в ее венах.
Ливия проснулась со странным чувством полной ненормальности и при этом подспудного довольства жизнью. С правого бока к ней прижималось, что-то горячее, как постельная грелка, мягко обволакивающее ее всю своим теплом, ноги ощутимо подмерзали. Вспомнив минувший день, она вздрогнула, вылезла из-под широкого крыла — и осознала, что стоит босая на снегу посреди бесконечной ледяной пустыни. Белые заснеженные вершины, порождая перепадами высот странную и величественную гармонию, разбегались за горизонт. Безжалостное, ничем не затененное солнце прожигало дыру в сияющем бледном небе, распадалось в снегу на тысячи сверкающих осколков, слепило глаза. В шести шагах впереди нее потоки льда чудовищным застывшим водопадом низвергались в пропасть. И казалось, что весь мир замер там, внизу, глубоко под ее ногами, и боится вздохнуть.
— Ох, ни хрена себе! — послышался позади заспанный голос. — Вот это я… мы вчера погуляли!
— Где мы находимся? — спросила Ливия, не оборачиваясь. Снег захрустел под тяжелыми шагами, и с одной стороны от нее стало ощутимо теплей.
— Не знаю… — протянул Рене тоном нерадивого ученика у географической карты. – Похоже на Южный континент.
— Это тот, где нет людей, но живут драконы?
— Точно, — сказал Рене и попытался ее обнять.
Ливия вздернула подбородок и обхватила себя руками. Кожа стремительно покрывалась мурашками, стоящие на снегу ноги совершенно заледенели, ветер играл ее длинными волосами и бросал снежинки в лицо. Но там, внизу, перед ней лежала огромная страна, и чувство собственного могущества затмевало все остальные чувства.
— Целый континент — и ни одного человека, — медленно и задумчиво произнесла она, покоряясь его объятию. — Завоюешь для меня здесь какое-нибудь королевство?
***
— Да идите вы на ... , за ... , в ... и через ...! — заявил Диего, нимало не смущаясь присутствием дам, почтенных старцев и венценосных особ. — У него, значит, любовь, а я себя дураком выставлять должен? А два пальца?
— Кантор! — простонал Жак. — Ну почему ты такая упрямая скотина! Тебе сложно?
— Найти в Лабиринте сон человека, которого я в глаза не видел и который помер пятьсот лет назад — чего уж проще! Да еще зачитать ему всю эту лабуду!
— Кантор, — устало сказал Шеллар. — Я не говорю о межмировой дипломатии — боюсь, в применении к столь давней эпохе этот термин не слишком корректен, но чисто мужскую солидарность ты проявить мог бы? Мы все тебя просим. Лично я в свою очередь готов предложить тебе выполнение любой твоей просьбы в разумных пределах.
— Да? — Кантор нагло заломил бровь. — А если я попрошу у вас ночь любви с королевой?
Но заметив, как угрожающе сошлись в одну линию брови его величества, тут же сдал назад:
— Ладно, пошутил, понятно, что меня Ольга первой покрошит на плютов. Хрен с вами, давайте вводную.
Организм восстанавливался от яда медленнее, чем хотелось бы, и если днем Ипполито Альбрицци чувствовал себя почти здоровым — хотя привычные дела отбирали несоразмерно много сил, — то ночью... ночью приходили сны, мучительные, кошмарные, от которых никак нельзя было проснуться. Взрыв, разносящий корабль на мелкие части. Кровь ручьем на дощатой палубе. Ферранте в петле. Искаженное яростью лицо Ливии, изуродованное, страшное.
Хмурый испанец с глазами смертника просто стал естественной частью этой фантасмагории. Впрочем, довольствоваться ролью фонового персонажа новичок не пожелал. Покрутившись на палубе и едва успев отпрыгнуть от дымящегося ядра, он уставился на Ливию — та как раз опять наступала на обезоруженного Ипполито с ножом, шипя, точно дикая кошка — сказал: «Ну ни хрена себе! Вот не знает Рене, что тут и без него весело!» — и бесцеремонно похлопал Ливию по плечу. Та обернулась к вновь прибывшему с диким рычанием, но он, ничуть не смутившись, отвесил ей изящный поклон и на столичном испанском в самых любезных выражениях попросил позволить ему переговорить минутку с этим несчастным. Смотрел он на нее при этом так, как смотрят на внезапно обретенную вечную любовь. Ливия сдалась и уступила — и растаяла в воздухе.
— Извините, что побеспокоил, кабальеро, — сказал нежданный спаситель, помогая ему подняться. — Это — сон.
Это Ипполито уже и сам понял, но никогда прежде герои его снов не утруждались заявить ему такое в открытую.
— Это не простой сон, — сказал испанец, чуть помедлив и делая особый нажим на слове «непростой». — Он, как бы так объяснить, чтобы вам было понятно, — гость вынул из кармана испещренную непонятными значками бумажку и мимоходом подглядел в нее, — вещий, что ли. Вам послание с того света.
— Все, — обреченно подумал Ипполито, — безумие. Этого следовало ожидать.
— Во-первых, — незнакомец снова подглядел в свою записку и страдальчески скривился, — с Ливией Корнеро все порядке. Она обрела мир и по... кто писал этот бред? Короче, покоем это вряд ли назовешь, но, она, по-моему, довольна и счастлива, и ей точно там лучше, чем здесь. Так что я бы на вашем месте перестал терзаться попусту и смотреть вот такие шоу, как сегодня. Сходите, э, — он опять подсмотрел, — исповедуйтесь, и хватит с вас. А во-вторых…
Тут незнакомец сел на канатную бухту и пристально, доверительно посмотрел Ипполито в глаза.
— А во-вторых, слышишь, мужик, если тебе когда-нибудь, хоть когда-нибудь приснится, как тут написано, «демон из Преисподней» и будет грозить карами за гибель Ливии, знай, что это всего лишь твое разыгравшееся воображение и что силы и смысла оно не имеет, а почему — я тебе уже рассказал. У него над тобой власти не будет. Все запомнил? Брату передай обязательно! Ну, я пошел, мне еще ее отца надо найти.
Таинственный кабальеро распрощался с ним еще одним изящным поклоном и без колебания шагнул за борт. Ипполито долго смотрел, как уходит к горизонту расплавленным золотом в той стороне солнечная дорожка. Остаток этой ночи он проспал без сновидений.
Вот это класс!
Во-первых, спасибо за выросших деток
Во-вторых, спасибо за Caraibi. Правда, смотрела еще в детстве, но очень понравился. И хотя Ливию я очень не любила, но персонаж она шикарный! _________________ Любовь лишает людей способности мыслить здраво, зато дарит способность не задумываться о будущем и не лишать себя настоящего. (с)
Цирилла, вот точно-точно, писать про выросших деток - это был особый кайф!
Shulvik, ой, ура, тут еще кто-то знает и любит Caraibi. Приходите к нам остальные тексты команды читать! У меня тоже Ливия не входитв число любимых персонажей: я ее плохо понимаю. Но когда во время командного обсуждения кто-то выкрикнул: "ой, а давайте напишем кроссовер с Панкеевой", "ой, Ливия и Рене!" - я просто не смогла удержаться.
[/b]
Вы не можете начинать темы Вы не можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах
)))))) и какие детки
