– Может, лучше просто посмотрим, что находится в заблокированном помещении жилого отсека? – Поинтересовалась я. – Все равно вечер, изучать местность не имеет смысла.
Кроме того, если мы находимся там, где я подумала, лучше нам эту местность вообще не знать.
– Если это то, о чем я подумал, нам ту комнату лучше не вскрывать, – покачал головой Нортон.
– Почему? – Удивилась я. Да еще предательская мыслишка мелькнула, что он такого может знать про это место, чего я не знаю. Склад-то ведь вроде относительно безопасным считается, хотя, с другой стороны, почему-то его забросили.
– Помещение с автоматической блокировкой входа может быть только одно: бункер на случай радиационной, химической или биологической угрозы. Если блок сработал, значит, такая угроза была. Если его не открыли… – Дальше десантник замолчал, но я и так поняла, что ничего, кроме скелетов, в лучшем случае, совсем истлевших, нерадиоактивных и незаразных, мы не найдем. Сразу стало как-то неуютно, но не давало покоя другое:
– Нортон, а как же… ты же говорил, что на Каролине никаких особенных средств защиты нет.
– Особенных и нет, элементарные-то никто не отменял.
– Я не об этом. Если Каролина молодая колония, лет пятьдесят всего, ее даже заселили едва на десять процентов, и никаких вооруженных конфликтов за это время не было, какая могла быть опасность?
Десантник сразу подобрался: кажется, ему и не пришло это в голову до моего вопроса.
– Действительно. Как же?.. Вероятность ошибки в последние пятьдесят лет на нуле, что же их так испугало?..
Но тут меня посетила очередная великая идея родом из моего исторически-студенческого прошлого, которая ручейком холодного пота скользнула между лопатками и потерялась где-то в районе застежки бюстгальтера.
– Послушай, а ты номер зоны, куда нас выкинуло, в Т-кабине случайно не запомнил?
– Делать мне нечего было, – ворчливо отозвался собрат по несчастью, но, заметив мой вид, все-таки ответил. – Тринадцатая или пятнадцатая. А может, тридцать первая.
Что такое «не везет», и как с этим бороться. Если удача отворачивает от тебя лицо, значит, повернула кое-что похуже.
– Зон всего четырнадцать.
– Погоди, а мне казалось, тринадцать. – Приятно, черт возьми, хоть в чем-то разбираться лучше десантника.
– Пятнадцатая, тридцать первая, – передразнила Нортона я. – Их четырнадцать, причем тринадцатая закрытая. Бывают в ней только группами от десяти человек и только днем. И то последние года три и так не ходят.
– Почему это? – Удивился десантник. Кажется, себя я напугала гораздо больше, чем его. Будем надеяться, страшными сказками дело и ограничится. Будем надеяться…
– Потому что здесь призраки бродят, – съязвила я.
И тут же поняла: сказала именно то, что на самом деле думала. Именно призраки. Но не только бродят.
– Какие еще призраки?!
– Да никаких. Люди тут пропадают, бесследно. Каролинская Аномалия.
Эта история пришла из тех далеких лет, когда я еще ходила на занятия в модных платьях, играла на рояле, лелеяла мечту сделать грандиозное открытие в истории двадцатого века, а по выходным в компании нерешительного вздыхателя Миши Штейна ходила в консерваторию, слушать Моцарта.
В том июле я только окончила практику и собиралась вместе с группой однокурсников на Каролину, на экскурсию по Каролинской Аномалии. Для меня эти слова были практически пустыми звуками, но увлекавшая древними культами Джеки Ясимота говорила, что зрелище будет незабываемым и стоит тех денег, которые будут потрачены на четыре телепортации (и столько же обратно) и собственно экскурсию. Деньги действительно были бешеными, но я ни на что не тратилась (в нашем полубесплатном обществе это было совершенно несложно), и нужная сумма у меня была скоплена.
Был летний субботний вечер, теплый, но не жаркий, оглушительно пахли оплетающие стены почти всех домов клематисы и прячущийся в глубинах двориков жасмин. Миша влюблено глядел на меня черными, как маслины, глазами, читал мне Ахматову («И в августе зацвел жасмин, и в сентябре шиповник») и украдкой касался локтем моего локтя.
Тогда-то в порыве чувств я и рассказала ему про экскурсию. Миша учился на том же факультете, но на курс младше, и я ждала, что он оценит. Очевидно, он просто знал про Каролинскую Аномалию больше моего. Сначала он просто попросил меня отказаться от экскурсии. Потом сказал, что это глупая идея, не стоящая потраченных денег. А потом просто рассказал мне историю Каролинской Аномалии.
Ее обнаружили при втором, детальном осмотре планеты. Было уже понятно, что Каролина вполне пригодна для человека, нет ничего опасного для драгоценного человеческого здоровья, совершенно чистая, не изгаженная прогрессом зеленая планета. Кислорода в воздухе здесь было почти на три процента больше, чем на Земле Изначальной, и Каролина уже тогда планировалась как планета-курорт.
Какова же была радость исследователей, когда на планете ко всему прочему были обнаружены следы разумной жизни, правда, какие-то однобокие. Ни домов, ни иных жилых построек. Только единственное святилище, построенное, впрочем для людей или, по крайней мере, для гуманоидов. Святилище выглядело так, как будто его оставили пару часов назад. Пурпурные бархатные гвоздики в черной каменной вазе были еще свежими, как будто только что срезанными, налитая в вазу из студеного источника вода не успела согреться, на гладком каменном полу не было ни следа пыли. Ученые были в восторге, пока двое археологов и биоэнергетик, в условный срок внезапно не пропустили связь. В контрольный срок они тоже не вышли, и к святилищу моментально вылетела спасательная группа. Вот только спасать было уже некого. Ученых не было. Вся аппаратура была аккуратно составлена метрах в десяти от ограды сада возле здания, а люди исчезли. Спасатели не нашли ничего интересного (за исключением самого необъяснимого факта) и улетели, но не просто так, а за подкреплением. Так или иначе, возле святилища они пробыли не более получаса и все это время не разъединялись. Через пятнадцать минут они вернулись со следственной группой, которая могла констатировать только бесследное исчезновение трех человек и полное отсутствие каких-либо следов похищения. Ученые не то ушли по степи пешком, не то просто испарились.
Понеслись слухи, одни страшнее и нелепее других. Некоторые ученые и политики требовали оставить освоение Каролины и заняться созданием третьей искусственной колонии. Победило, как водится, общественное мнение, настоянное на коммерческой жилке. Планеты земного типа попадаются очень редко, а застроить такую планету гораздо дешевле, чем с нуля построить точно такую же искусственную планету.
Каролину застроили и открыли, но начался второй виток исчезновений. На этот раз пропадало любопытное местное население, в том числе и дети, рискнувшие самостоятельно отправиться в Аномалию малым составом или под вечер. Кроме того обнаружились совершенно невидимые с воздуха пустые складские помещения, практически такого же типа, какие строили люди. Лет на пятьсот моложе святилища. Но лет на пятьдесят старше построек землян. Газеты захлебывались слюной. Масла в огонь подлили два семилетних мальчика, вопреки запретам отправившиеся ночью посмотреть на Аномалию. Ночь настигла их на полпути к святилищу, и они заночевали на пустых складах. И ничего, к утру вернулись целые и невредимые. Под гипнозом дети сказали, что с темнотой на них надвинулся панический страх, и они инстинктивно двинулись к ближайшему зданию, где страх отступил. Склады обследовали, но ничего не обнаружили, только вполне пригодные помещения. А на следующий день группа подростков, решившая доказать себе, что, коли маленькие дети сумели, то и они смогут, отправилась в Аномалию ночевать на складе. И пропали. Не успели они дойти до постройки или способ мальчиков оказался не панацеей – рассказать, естественно, никто не мог. В обществе начались волнения. Каролинскую Аномалию обнесли силовым барьером и запретили посещение ее даже с исследовательскими целями. Тогда снова начали поговаривать и о расселении и закрытии самой Каролины. Но в иных местах ничего подобного не случалось, и ситуация замялась сама собой. Но лет через тридцать, когда былые страхи забылись, к Аномалии начали подбираться снова.
Досужий студент-математик от скуки вывел статистику исчезновений в зоне Аномалии. А заодно и теорию насколько безопасно ее посещать. Выходило, что соваться в зону Каролинской Аномалии можно не менее чем вдесятером, только днем и только без приборов сложнее комплексного устройства для фото и видеосъемки. Что сам с десятью одногруппниками и доказал.
В Аномалию начали водить экскурсии. Большими группами, днем и без сложных приборов. Исчезновения не повторялись.
Не знаю почему, но рассказ Миши произвел на меня сильное впечатление. Отговорившись неотложными делами, я забрала уже сданные в общую копилку деньги – и через неделю отправилась на Каролину. Но не на экскурсию, а отдыхать вместе с мамой. Где и встретилась с любителями всего остренького и необычного – своими собственными однокурсниками.
– И что, они сходили-таки на свою экскурсию и получили необходимые острые ощущения? – Со смехом откомментировал мой рассказ Нортон.
– Нет, – вынуждена была разочаровать десантника я.
– Они исчезли? – Продолжал потешаться объект моей любви.
– Нет, – повторила я, чуть более гневно, чем следует. В основном потому, что как раз собиралась соврать что-нибудь в этом духе. Пришлось сказать чистую правду: – Они не исчезли. Исчез тот самый студент-математик, к тому времени вовсе уже не студент, а вполне так себе дяденька. Отправился проверять какую-то свою очередную гипотезу относительно складов, выведенную на чистой теории, а гипотеза взяла и не подтвердилась. Зону Аномалии после этого взяли и полностью закрыли. А ребята еще и в дураках остались, потому что за несостоявшуюся экскурсию-то им деньги вернули, а вот за телепортацию – нет, потому что они сами до Каролины добирались.
– Печальная и поучительная история, – хмыкнул несколько опьяневший от спирта десантник. – Но ты, как я понимаю, намекаешь на то, что мы отсюда можем исчезнуть? _________________ Я не злопамятный, я юрист(с)
Классно! Спасибо тебе большое прибольшое! Умничка и как там дальше, вобщем ве самое светлое, доброе и ласковое о тебе! _________________ Да я такая и я с этим живу, и вам (тут ничего не поделаешь) тоже придется с этим жить!!!
– Я ни на что не намекаю, – возмутилась я. На самом деле вся моя бравада была напускной, после припомненных страшилок меня только что не трясло от ужаса, и даже до туалета я не согласилась бы дойти без сопровождения Нортона .
– Ага, ты просто излагаешь факты, я понял. Делать, я так понимаю, нечего, пошли хоть заблокированную комнатку вскроем.
– Нет! – Представив в дополнение к Аномалии еще и пару-тройку полуистлевших скелетов, в живописных позах раскинувшихся на полу, я даже вцепилась Нортону в рукав. Подобная картинка – и что спасет барабанные перепонки моего собрата по несчастью от моего позорного панического визга?
Впрочем, десантник радостно заржал. Поняв, что надо мной элементарно поиздевались, я попыталась пнуть заразу. Вспомнила, что он увечный, нетрудоспособный инвалид, судя по всему, крепко стукнутый по голове (возможно, еще в младенчестве) и вместо ругательств бурно зарыдала. Я оплакивала мою неудавшуюся, несчастную, короткую жизнь, которая, скорее всего, вот-вот закончилась или даже уже закончилась, а Нортон (которого я все-таки наказала!) пытался меня утешить, впрочем, безуспешно.
25.06.2182г, Каролина, зона
Каролинской Аномалии, склады
Разбудили меня первые рассветные лучи, проникшие сквозь тонкую биопленку окна и остановившиеся прямиком на моем лице. Рядом на животе, повернув голову, спал Нортон. Я поднялась на ноги, потянулась, разминая затекшие мышцы и огляделась. Мы никуда не исчезли, и это уже радовало. Хотелось прогуляться до пищеприемника или на худой конец до туалетной комнаты, но без десантника было как-то страшновато: если бы в мое отсутствие он исчез, я бы однозначно рехнулась. Впрочем, едва я определилась в своих желаниях и все-таки сделала шаг по направлению к выходу, Нортон моментально проснулся, встал (коротко мявкнув от боли, очевидно, со сна не вспомнил, каким плечом лучше не шевелить) и совершенно не сонным голосом поинтересовался:
– Ты куда?
– Туда, куда по одиночке ходят, – отрезала я, моментально забыв свое желание будить десантника как раз с целью проводов. – Давай лучше я посмотрю тебя.
– Все равно придется сначала спирт сцеживать, – покачал головой мужчина моей мечты. – Пошли провожу, а то если ты по дороге в туалет заблудишься и исчезнешь, я тут рехнусь.
Честно говоря, Нортон был совершенно прав, я бы заблудилась. Потому что длинный коридор с рядами дверей во всевозможные служебные помещения плавно перешел в точно такой же, а я ничего и не заметила. Замечал все десантник, чуть ли не по противоположной стеночке обходя чем-то не понравившиеся ему двери и каким-то непонятным мне образом найдя туалет.
– Проще было в кустики сходить, – фыркнул он.
Мы стояли около дверей и решали, вернемся к облюбованному местечку в жилой каморке или отправимся дальше гулять по коридорам.
– Если нет другого туалета поближе к нам, кустики станут реальной альтернативой, – хмыкнула в ответ я.
– А ты заметила, что это не склад, вернее, не только склад? – Не поддержал тему кустиков десантник.
– Почему ты так решил? – Мы наконец выбрали направление и двинулись дальше по коридору.
– Слишком большая административная часть. Двери, коридоры, причем наверняка, за большинством дверей ловушки. Не шибко умные, но неумелому штатскому вроде тебя хватит.
– Кто это «неумелый штатский»? – Моментально завелась я.
– Ты, – отрезал он. – Ты, кажется, второй курс только окончила?
– И что дальше, между прочим, с отличием окончила.
– А целенаправленные практические занятия у вас, кажется, с третьего курса?
– Ну.
– На котором ты еще не училась, – блестяще закончил Нортон. – Так что под определение «штатского» ты как раз подходишь. Не совсем неопытная, но какой-нибудь планетчик тебе бы сто очков вперед дал.
Я собиралась было надуться, но вспомнила, что у разговор не закончен.
– Так что это, если не склад?
– Военная база, – отозвался Нортон спокойно.
– Вое… чего?!!
– Что слышала.
– Но мы ведь вчера все обошли!
– Не все, а только переднюю часть. Смотри, комната, где мы обосновались, явно не служит для постоянной жизни сторожа. Скорее это просто вахта, дежурка или что-нибудь в этом духе. Появляется вопрос, где же тогда жилые помещения?
– Они могут быть и не нужны, если это склад, а сторож регулярно меняется.
– Возможно. Но сами складские помещения-то ты видела. Это уже скорее ангары.
– Ну и что, может, стеллажи вынесли, а может, это изначально был склад крупной техники.
– Хорошо, – мне показалось, что Нортон с трудом удержался, чтобы не плюнуть на пол. – Это был склад крупной техники. Что построили земляне первым делом на Каролине, после того, как выяснилось, что планету вполне можно застраивать, но нужна более детальная проверка?
– Научно-исследовательскую базу, – самым ехидным голосом, на который была способна, хмыкнула я.
– Три четверти людей на которой были кадровые военные. Называй как хочешь, военная база или научно-исследовательская, но цель одна: разведка, возможно боем и, если не дай Бог что, защита ученых.
– Но выглядит же мирно! – Привела самый последний, уже откровенно пораженческий довод я.
– А Первая Веха выглядит, как боевая крепость? – Ехидно поинтересовался десантник.
Я припомнила научно-исследовательскую базу. Здоровенная махина, похожая на маяк башня в кольце толстых, во флаерный ангар, стен. Гладкие белые стены с редкими выступами – для плюща, который обвивает эти стены почти до четвертого этажа. Совершенно мирно, хотя и несколько странно.
– Погоди! А если ее и ученые, и военные уже осматривали! Они же ничего не обнаружили, так и сказали: склады.
– А откуда ты знаешь, нашли или нет. Может, нашли, да такое, что рады бы уничтожить, да не знают как. А специально закрывать и не надо, тут и так Каролинская Аномалия.
– Притянуто, – покачала головой я.
– А может, и не нашли, – неожиданно легко согласился Нортон. – Как знать, нашел бы тот же нарниец что-нибудь предосудительное в Первой Вехе, если бы не знал, что это такое?
– Ученые не нашли, а мы, по-твоему, найдем? – Возмутилась самонадеянности десантника я.
– Я вообще такого не говорил, – развел руками он. – Просто сказал, что это военная база. Ладно, разговорчики в строю… Надо проверить, не заработала ли кабина, если нет, забираем детали для зарядника и уходим. У меня нет ни малейшего желания ночевать здесь второй раз.
– Нортон, а силовой барьер можно преодолеть изнутри? – Задала я давно мучивший меня вопрос.
– Смотря, как строили. – Нортон почесал щеку. – По идее можно, если, конечно, барьер строился, чтобы не впускать. А если хотели как раз не выпускать?.. _________________ Я не злопамятный, я юрист(с)
Глава 2 25.06.2182г., Главный Корпус Института
Безопасности,
кабинет генерал-лейтенанта
Мещерякова, Земля Изначальная.
– Что у нас с Каролиной? – Мещеряков откинулся на спинку стула, достал из портсигара сигарету и принялся крутить ее между пальцами. Курить в кабинете, тем более при некурящих подчиненных, не просто дурной тон, а вопиющее нарушение правил приличия.
Впрочем, из подчиненных в кабинете присутствовали только Андреев и всего пару лет назад окончившая институт Слава Медведева, эксперт межпланетных отношений. Медведева и сама порой баловалась никотином, но только по праздникам и под хорошее вино, Андреев прекрасно знал слабости шефа, но Мещеряков все равно мялся и крутил сигарету между пальцами.
– Пока никак. Теле и радиовышки отключены, новости и сообщения передаем аварийным каналом, но сигнал еще не мог дойти. И вообще неизвестно, будет ли кто-нибудь этот сигнал целенаправленно ловить, кроме вторгшихся сил, разумеется. Первая партия вооруженных сил будет десантироваться на Каролину только завтра вечером, предположительно в девять-десять вечера по нашему времени, в ненаселенные районы. Так что раньше послезавтра никаких результатов.
– О формировании отрядов сопротивления что-нибудь известно?
– Да, Каролина успела ответить. Старшие – кадровые офицеры из местной части и студенты нашего института.
– Местная часть, сто человек, включая солдат – на целую планету, – с отвращением выдохнул Мещеряков. Собирался прибавить еще кое-что непечатное, но посмотрел на Славу Медведеву и умолк. – Ярослава Юрьевна, что у вас?
– Нарни заявила о своей непричастности, предложила выделить войска.
– Нужны они нам, – фыркнул Мещеряков. – Чтобы потом десятилетиями за них расплачиваться.
– Гаета сделала удивленную мину и тоже предложила армии.
– Но от этих войск избавиться будет посложнее, чем от вторжения. Если вообще вторжение – не их рук дело…
– Кклорхх, Бэлджи и Эртрелла рады были бы вмешаться, но их полуколониальное положение и уровень развития не дали бы им десантироваться на земле.
– А что калахоиды? – Спросил Мещеряков. Не хотел спрашивать, но не удержался.
– Они ответили как всегда – вежливо и туманно, в том духе, что до проблем гуманоидов им нет никакого дела, а если земляне их в чем-то подозревают, пусть выносят свои подозрения на Совет Космических Наций.
– Доступ на который не имеют.
– Естественно. Нас просто послали, и не сказать, чтобы особенно вежливо. – Слава еще раз поболтала рукой в кармане и страдальчески сказала. – Сергей Степанович, знаю, что это невежливо, можно я закурю?
Вместо ответа Мещеряков сунул в зубы свою изрядно помятую папироску, щелкнул зажигалкой и ожесточенно задымил.
25.06.2182г, Каролина,
зона Каролинской Аномалии, склады
Кабина не работала. Совсем. На мониторе светилась единственная фраза: «Т-кабина отключена от центрального пульта». После того как мы с Нортоном подолбили по пульту кулаками, надпись изменилась. Теперь она выглядела так: «Т-кабина отключена от источников питания».
– А если аварийку попробовать? – Предложила я. – Она должна точно работать без пульта, без жетона и на внутренних резервах, чего бы ни случилось. Нужны только «код землянина» и образец ткани.
– Можно, конечно. Ну и зачем нам это надо? – Удивился Нортон. – Чтобы оказаться в убежище с дамочками, пенсионерами и малолетними детьми?
– По крайне мере будем знать, что происходит, – обиделась на «дамочек» я.
– Мы и так приблизительно знаем. А точного знания вышеупомянутый контингент нам не даст. Более того, новое убежище явно находится в незаселенных районах. Скорее всего, в другом полушарии, откуда добраться до города будет гораздо сложнее, чем отсюда. Если вообще возможно. Давай оставим это как последний возможный вариант, если силовой барьер будет непроходимым изнутри. Потому что есть еще одна неприятная вероятность. Ты не знаешь, кабину здесь наши поставили или она была?
– Не знаю, – растерялась я. – С одной стороны зачем, зона неходовая, ученые сюда вроде на «блюдцах» летали. А с другой стороны кто еще мог ее здесь поставить? Да и к нашей сети она подключена была.
– Не факт. Когда кулаком стучишь, она и не по сетке телепортировать сможет. А построили ее… Те, кто поставил вот это, – он махнул рукой, показывая на постройки. – Вдруг у кабины совершенно другое представление, где должно быть убежище?
– А грузовик? Или его тоже оставили загадочные «чужие»?
– А я откуда знаю? Может кто-то на грузовике приехал, а потом исчез?
– Послушай, Нортон, а вдруг мы тоже уже исчезли? – Наконец задала мучащий меня вопрос я.
– Заткнись, – неожиданно грубо бросил десантник, и я поняла, что он думает о том же.
В конце концов, мы отправились к «тому самому заблокированному помещению». Не знаю, что взбрело в голову Нортону, а я решила, что раз мы уже исчезли, боятся нечего. Во всяком случае в этой параллельной реальности должны быть другие исчезнувшие.
Блок оказался простеньким. То есть, для таких любителей действовать по правилам, как я, он был сложным, а Нортон ввел какую-то программу-ломик (как он сам объяснил, старый друг-программист научил), и двери «под дерево» моментально разъехались.
И тогда я поняла, что Нортон был прав. Военная база, а вовсе никакой не склад. А за заблокированными дверями находилось не местное убежище, а просто жилой отсек. Казарма. Одинаковые одиночные спальни со скудным убранством: кровать, тумбочка, шкаф, вплавленный в стену монитор визора. В каждом шкафу (я не поленилась проверить) комбинезон из очень похожего на полиэритин полупрозрачного материала, несколько комплектов одноразового белья (причем в некоторых спальнях женского), ботинки на тяжелой подошве, причем все кроме подошвы было из того же материала, что и комбинезоны. В тумбочках для личных вещей – девственная пустота и чистота.
За комбинезоны Нортон очень похвалил меня, моментально нашел свой размер и, не стесняясь меня, сменил сначала белье на одноразовый комплект, а потом и свой уже изрядно помятый цивильный костюм на новую одежду. Едва соприкоснувшись с человеческим телом, материал утратил прозрачность и приобрел серебристо-серый цвет. Пока я стояла на месте (выбирание комбинезона слишком сильно отдавало мародерством), десантник нашел на левом манжете маленький щиток с пультом и занялся тыканьем в кнопки.
Казарма не выглядела обжитой. Скорее приготовленной к заселению, но так и не заселенной. Вот интересно, кто или что помешало этому?
– Нет, ну какая прелесть, – тихо пробормотал Нортон и в полный голос закончил. – Камуфляж, степь.
Сквозь серый цвет на его комбинезоне проступили цветные пятна, и менее чем через минуту он был действительно раскрашен под камуфляж.
– Нет, ты посмотри, какая красота, тут и управление голосовое. А ты чего копаешься?
– Стыдно, – призналась я.
– Стыдиться будешь, когда со всем этим делом разберемся. Давай, одевайся.
Пришлось поискать комбинезон своего размера. С куда большим удовольствием я взяла несколько комплектов белья и упихала оные в рюкзачок, на будущее. К слову сказать, прохладный, текучий, на ощупь материал напоминал скорее жидкость, чем ткань, и оделась я с большим удовольствием. Ботинки же оказались даже более удобными, чем мои старенькие растоптанные кроссовки, и уж точно более приспособленными для дневного перехода по степи. Как только я закончила одеваться, Нортон взял меня за левую руку.
– Пульт управления на запястье, очень удобно. Вот эта кнопочка – терморегуляция, я ее тебе ставлю в автоматический режим, так все делают. Будет ни холодно, ни жарко. Вот это – управление внешним видом. Вот так переключается в голосовой режим, вот так в текстовый. Но думаю, этот тебе без надобности. Это – какая-то функция «шлем», что такое, я еще сам не разобрался, поэтому не трогай. О, это аварийный передатчик с запасом энергии. Можно будет попробовать настроиться на Землю Изначальную, но боюсь, у них фиксированная частота. Жаль, нет элементарной десантной аптечки, но, думаю, мы найдем их дальше, на складе.
Все хорошо было в чудо-комбинезонах, кроме одного: непонятно, кто их делал. И пульт управления на космолингве ничего мне не открыл. _________________ Я не злопамятный, я юрист(с)
Дальше по коридору наконец оказались склады. Тут «ломику» Нортона пришлось повозиться не меньше получаса. Зато за дверями действительно оказался склад. Поглядев на Нортона, я впервые поняла смысл выражения «глаза горят». Они у десантника действительно горели, и было отчего.
Вдоль стены тянулся длинный стеллаж с лучевыми автоматами неизвестной мне, но однозначно одной из последних моделей. Дальше шло другое оружие. Пока десантник придирчиво выбирал нам автоматы, я отошла к другому стеллажу.
Пистолеты-парализаторы. Вот это действительно современное гуманное оружие, стреляет парализующими импульсами, силу которых можно регулировать: от местного онемения, когда просто нужно обезоружить преступника до убийства в исключительных случаях. Цифры на шкале были арабскими – использующимися в космолингве, а потому, повсеместно употребляемыми гуманоидами, тоже обычная вещь. Выбрав один (наугад, то есть, положившись на гипотетическую женскую интуицию), я вернулась к десантнику. Тот уже выбрал автоматы и теперь набивал рюкзак (мой, между прочим!) гранатами. Мой пистолет не произвел на него впечатления (более того, Нортон обозвал его «дамской пукалкой» и в грубой форме усомнился в возможностях ППшки).
– Теперь надо взять аптечки и можно ставить блок на место.
– Ты собрался закрываться? – Удивилась я. Мне это представлялось по меньшей мере нецелесообразным.
– Разумеется. Мало ли кто может забраться после нас сюда. Те же детишки.
Аптечки (как и полагается на военных базах) хранились в сейфе. Нортон вводил «ломик», а я зашла в соседнюю комнату. Это оказалась даже не комната, а трехкомнатные апартаменты. То ли для командира, то ли для ученых. Ванная с туалетом и еще две комнаты, гостиная и спальня. Сначала я даже не поняла, что меня в ней насторожило, а потом увидела.
Белую пешку на полу, чуть приоткрытые двери пустого встроенного шкафа, не до конца задвинутый ящик прикроватной тумбочки и маячащий в нем белый прямоугольник, наклоненный и повернутый монитор визора, забытый на кровати золотистый шарик райта на стилизованной цепочке. Здесь жили. И не пережидали ночь, как это делали у входа мы с Нортоном, а жили долго, без страха, но с удовольствием. Комфортно устанавливали монитор, забивали шкаф и тумбочки нужными и ненужными вещами, украшали свое жилище, слушали музыку, играли в шахматы. Так не станет жить случайный гость вроде нас, только хозяин.
А потом хозяин собрался и уехал. В спешке, но без паники, хоть и забыл некоторые вещи, но в комнате чисто, ящики не выворочены. Может, хозяин собирался вернуться.
Я подняла с кровати райт и машинально вынула из ящика голографию. Не девушка, как я ожидала, а мужчина. Средних лет, пожалуй, даже симпатичный, светловолосый и сероглазый. Тепло улыбается и подмигивает. Одет в приталенный, кофейного цвета пиджак на белую водолазку, такие в прошлом году были в моде на Земле. Брюк не видно, но я и так знаю, какие они, видела не раз: на тон светлее пиджака, клеш от бедра. На обороте надпись: «Доченьке-майору от папы-пенсионера. Не скучай, милая, и возвращайся скорей». На русском языке.
– Нортон!
Очевидно в моем крике было столько чувства, что десантник моментально появился на пороге. Увидев мои трофеи, он только покачал головой.
– Ну и чего было так орать? На твоем месте я бы наоборот успокоился.
– Почему?
– Потому, что мы точно знаем теперь, чья база, что исчезновений не было, и почему территорию обнесли барьером. Кроме того, знаем, что через кабину попадем не в общее убежище и что аварийные передатчики настроены на Землю Изначальную.
– С чего ты взял, что исчезновений не было?
– Типичный неудачный ход Совета Безопасности. Они думали, что этими исчезновениями напугают народ, а получилось ровным счетом наоборот. Вот и делай вывод: мальчики и студент-математик действительно ходили в так называемую Аномалию, а остальные – либо актеры, либо откровенные газетные утки.
– А как же второй визит студента-математика? Когда он на склады ходил? – Ехидно осведомилась я.
– Как ты говорила, к тому моменту он уже закончил университет. Значит, либо договорился и разыграл, либо не вовремя залез на базу, он же сюда собирался, верно? И теперь проводит свои расчеты где-нибудь на Земле-3 и молчит в тряпочку, а вернее, в подписку о неразглашении. А может и в закрытом институте каком-нибудь, если он действительно такой талантливый.
– А почему базу тогда бросили?
– А я почем знаю, чем здесь занимались и почему прекратили? Может завелась какая-нибудь пакость, или мутанты, или призраки…
И вот тут-то я и завизжала. На ультразвуковой ноте, громко и абсолютно немелодично. Потому что заразе-десантнику все-таки удалось меня напугать. Чего он, впрочем, и добивался.
25.06.2182г, Каролина,
зона Каролинской Аномалии,
25 км юго-восточнее
Катер мягко ткнулся в траву, и Лора, не дожидаясь полной остановки двигателей, вылезла из пилотского кресла.
– Приехали, мальчики. Выгружайтесь.
Первым из каюты выполз Семен. Покрутил головой, разминая затекшую шею, и с уважением покосился на сияющие мониторы.
– Ну и здорова же ты, Лорка, водить! Не всякий мужик так сумеет…
– Мужик и не сумеет, шовинист ты недоделанный. Тут нужны особенности женского организма. Где там твои горе-вояки, укачало их, что ли?
Немудрено, подумал Семен, украдкой задерживая взгляд на обтянутой полетным комбинезоном фигуре пилота первого класса Лоры Бентли. Она же в воздухе только что мертвые петли не делала. И пойди пойми, то ли путала чужие радары, то ли попросту издевалась над ними, выказывая молодецкую удаль, то ли издевалась, но над собственными пассажирами.
Было, кстати, за что. Ни один из десантников не преминул обсудить с товарищами внешность и фигуру Лоры. А девочка и так злилась. Еще бы, с маленького двухкаютного «Ветерка», на котором возила большое начальство по большим делам пересадили на неповоротливый «Поток-4», десантников на Каролину везти. Впрочем, пилотом девочка и вправду была классным, золотые нашивки так просто не даются. Удивительно было только, почему такой хороший пилот начальство возит, а не караваны в открытом космосе водит, а то и пилотирует исследовательский эсминец или даже военный крейсер.
Впрочем, ему-то какая разница. Если и сложилось такое трио: любящая комфорт девица, готовые отстегнуть на лапу родители и готовый принять и взять в шоферы большой начальник – счастья им всем, обидно только.
– Хорошо сели, – в пустоту сказала Лора. – Никаких радаров, первые сели. Даже место искать не пришлось.
– Почему никаких радаров? – Из коридора показался Мартын, новенький. Впрочем, все, кроме Семена и еще одной девушки, здесь были новенькими.
– Потому что аномальная зона. Никакие приборы не работают, – охотно пояснила девушка. – Где там ваши, чего копаются? Мне еще вас проводить до барьера.
– Сами дойдем, – невежливо буркнул Семен. – Ты, Лорка, лети, а мы сами разберемся.
– Ты когда-нибудь слышал такое слово: «приказ»? – Лора приподняла правую бровь и стала воплощением укоризненности.
– Где-то слышал, что значит, не знаю, – в тон ей ответил Семен.
– Контур двухсторонний, для обратного прохода нужен специальный программно-магнитно-кодовый ключ. Отдавать вам магнитную карту и носитель с программой-ключом я права не имею, говорить вам код – тем более.
– А разве не проще с пульта открыть? – Удивился Мартын.
– Дурачок, – усмехнулась Лора. – С пульта можно только снаружи открыть. Внутри контур замыкается так, чтобы случайно из него, даже открытого с пульта выйти нельзя.
– А зачем такие предосторожности? – Не унимался Мартын.
– Зачем, почему… Много вопросов задаешь. _________________ Я не злопамятный, я юрист(с)
25.06.2182г, Каролина,
зона Каролинской Аномалии,
25 км северо-западнее
– Да не плачь ты, успокойся… Я же не знал, что ты такая трусиха! Ну, Ириша, милая, успокойся.
Десантник был растерян и зол. Второй раз за два дня ему приходилось утешать истерично рыдающую девицу, какой идиот ее вообще в Институт Безопасности взял?..
– А ты не пугай меня! – Истерично рыдающая девица в моем лице наконец вытерла слезы. – Я, между прочим, привидений боюсь!
– О, боже… еще и привидений. Пошли уж, горе-студентка.
– Наружу? Нортон, а в святилище мы не зайдем?
– В какое еще святилище? – Удивился десантник.
– Как в какое? В то самое, в котором ученые пропали. Ну, Нортон, мне жутко интересно посмотреть, как там свежие цветы стоят и не вянут, пыль не оседает, вода не греется, техника не работает…
– Люди пропадают, – любезно подсказал мужчина моей мечты.
– Ты опять решил меня пугать? – Возмутилась я.
– Вот еще. Я только напоминаю тебе твои собственные истории и страхи. А кроме того я сам на нервах и вовсе не собираюсь слушать твой визг в вышеупомянутом святилище, где сам буду ожидать какой-нибудь подлянки. Так что мы идем к барьеру.
– А как? – Поинтересовалась я. – У нас же ни карты, ни приборов. Или ты на базе спер?
– Карту я не спер, а позаимствовал, а датчик направления у меня и так есть.
– И где же он? – Хмыкнула я.
– Вот здесь. – Десантник на полном серьезе похлопал себя за правым ухом. – Вживлен внутрь черепной коробки. И электроды напрямую к мозгу идут.
– До чего наука дошла, – уважительно покивала я. – Ну что, пошли?
Нортон покачал головой:
– Никаких пошли. Побежали.
– У тебя же плечо раненое, – запротестовала я.
– Устану – скажу, – отрезал противный десантник. – А пока побежали.
– Побежали, – согласилась я уныло.
Через пару часов ровного бега выяснилось, что в святилище мы все-таки заглянем. Потому что вопросами питьевой воды ни я, ни Нортон не озаботились, а святилище внезапно возникло по левую руку.
– Чертовщина какая-то, – бросил мой спутник, останавливаясь. – Объект огромный, а я его даже не почувствовал, пока глазами не увидел.
– Давай зайдем, а? – Заныла я, не отрывая глаз от пурпурного моря гвоздик. – Там внутри источник, водички наберем. Она холодненькая, вкусная. И говорят, полезная.
– Что-то ты бояться перестала, – в ответ буркнул десантник. – Мне это не нравится. Похоже на пси-воздействие.
– По-твоему, я такая уж неизлечимая трусиха, что мне нужно пси-воздействие для того, чтобы успокоиться?! – Возмутилась я.
– Мне самому не по себе, хотя я бывал в подобных ситуациях. А ты совершенно спокойна, как будто дома на диване сидишь, хотя до этого только что не дрожала от страха.
Я не ответила, потому что заметила удивительный момент: мне не просто не было страшно, близость святилища странным образом расслабляла меня и, кажется, восстанавливала мои силы. И кроме того мне очень хотелось войти внутрь.
Не дожидаясь десантника, я медленно пошла к большому по площади, но довольно низкому строению по узкой аллее, выложенной таким же черным мрамором, каким было облицовано и само святилище.
– Ирина, подожди! – Крикнул Нортон. – Мне не нравится эта твоя целеустремленность. Пошли дальше.
– Нет, давай зайдем, – уперлась я. – Я чувствую, что так надо.
– Вот, на лицо все признаки пси-воздействия. Попробуй разобраться, что именно тебе внушается и в какой конкретно форме.
– Нортон, – наконец остановилась я. – Если ты боишься, можешь не заходить. Даже лучше, если заходить не будешь. Лично я туда на пять минут: посмотреть, набрать воды, прикоснуться к камням и поставить к алтарю свежие цветы. После этого я выйду и никуда не исчезну.
Откуда взялось желание совершить два последних действия, я не поняла, но, сказав вслух, осознала, как действительно мне хочется прикоснуться ладонью к холодному черному камню.
– Зачем цветы менять? – Поинтересовался десантник обалдевшим голосом. – Они же не вянут!
– Ну и что с того? – Возразила я. – Они хоть и не вянут, но стоят уже тысячи лет. Там же алтарь, цветы – это символическая жертва. А какая жертва, пусть даже символическая, если она одна на тысячи лет? Да и цветам нельзя вечно жизнь растягивать.
– Ирка, пойдем отсюда.
– Мне здесь ничего не грозит.
Я достала из рюкзака складной нож, но он не понадобился: бархатные гвоздики легко ломались в коленцах, и очень скоро в руках у меня было нечто среднее между охапкой и букетом. Тогда я вошла внутрь.
В святилище воздух буквально звенел, потому что возле алтаря из-под потолка бил источник. Ледяная вода, бурля и разбрызгивая хрустальные капли, падала в больше похожую на маленький бассейн каменную чашу, откуда, пенясь, выливалась через край и уходила в водосток.
На секунду я встала на пороге, прикрыв глаза и наслаждаясь чувством, как будто я вернулась домой. Потом прошла прямо к алтарю. В черной каменной вазе стояли свежие, будто срезанные пять минут назад цветы, точно такие же пурпурные бархатные гвоздики, какие я держала в руках и какие росли за стенами святилища. Возле вазы я увидела отполированный многими руками след ладони, самой обычной пятипалой человеческой ладони, разве что побольше моей. Я положила руку на этот вытертый след, и меня как будто обдало ледяной водой. Усталость ушла, все органы чувств как будто промыли, так что ощущать я стала сильнее, ярче и четче. А кроме того мне показалось, что от ладони по всему телу прокатился сухой жаркий огонь, сжигающий все, что есть плохого, и согревающий все остальное. Наконец я отняла руку от нагревшегося камня и чуть не вскрикнула: внутри большого следа ясно вырисовался контур моей маленькой ладони. Но надолго меня не смутило и это. Я положила свой букет на край алтаря, взяла в руки вазу (она оказалась на удивление легкой для огромного каменного монолита), вынула старый букет и вылила девственно прозрачную воду в водосток, после чего подставила вазу под свежую струю. Наполнив посудину почти да краев, я вернула ее на алтарь и поставила в воду свежие цветы.
После чего спокойно наполнила в источнике наши с Нортоном фляги, подхватила старый букет и направилась к выходу.
– Честно говоря, я так и не понял, зачем ты это сделала. – Нортон выразительно кивнул на печальный веник в моих руках. Головки гвоздик уже жалобно обвисли вниз, как будто цветы несколько часов пролежали без воды, и я догадывалась, что будет дальше.
– Вот зачем. – Я кинула веник в траву, и десантник с ужасом уставился на ускоренный в несколько раз процесс разложения.
– Мистика какая-то…
– Это не мистика. Это что-то вроде энергонакопительной системы. Энергия выделяется из цветов или, может, из химического взаимодействия цветов и воды и аккумулируется в каменной панели. Впрочем, вполне возможно, она и не каменная. – Задумчиво отозвалась я. А потом можно очень легко ее… впитать, даже слов не знаю правильных. Нужно просто знать, куда класть руку. Очень простая система. А из этого букетика, – я бросила неопределенный взгляд куда-то через плечо, куда выбросила цветы. – За столько лет все, что можно, система выкачала, ей и на собственное обслуживание-то не хватать стало. Но выкачала порядочно. Времени и вправду почти тысяча лет прошла. Потому цветы и разложились так быстро.
– А ты откуда знаешь? – Подозрительно уточнил десантник.
– Это самый сложный вопрос. Знаю – и все. Когда ты боялся этого святилища, как я призраков, меня туда тянуло, как домой. И чем дальше, тем осознанней.
– Вот это-то мне и не нравится. Это место играет с нами странные шутки. Я себя заставить не мог близко подойти к твоему дурацкому святилищу, а тебя, «как домой тянуло»…
– Нортон, снимай рубашку, – неожиданно для себя сказала я.
– Зачем? – Удивился десантник.
– Потому что… эта энергия – она особенная. Мультифункциональная, можно сказать. Можно бетонную стену в метр толщиной расплавить, а можно… да сними ты рубашку.
Вслед за рубашкой я сняла с плеча десантника и неумело сделанную повязку. Если у меня ничего не получится, выйдет весьма глупо, но не случайно же при одном взгляде на спину мужчины ладони начинали гореть уже знакомым сухим жаром.
Я подняла правую ладонь и почти коснулась ей поврежденного плеча, оставив миллиметров пять пустоты.
– Горячо, – хмыкнул Нортон. – Что ты там делаешь?
– Погоди, – буркнула в ответ я, пытаясь не выпустить этот жар из руки.
И у меня получилось. Буквально на моих глазах рана стягивалась розовой молодой кожей. Я дождалась, пока она чуть огрубеет, и убрала руку.
– Готово.
– Что… мутанта трижды грубым образом через колено в задницу! Ирка, что ты сделала? _________________ Я не злопамятный, я юрист(с)
– Я до предела насосалась тамошней легко усваиваемой энергией и вылечила тебя наложением рук, как какой-нибудь китайский монах трехвековой давности, – с гордостью заявила я.
– Спасибо… С наложением рук я все понял. – Заявил он растеряно. – Но вот что такое китайский монах? – Вопросил образованный десантник на полном серьезе. Я захохотала.
А потом мы снова побежали.
К вечеру мы были возле силового барьера. Собственно, даже если бы Нортон не сказал бы мне о нем, я бы все равно узнала: барьер оказался двусторонним.
– Привал, – скомандовал десантник, когда невидимая, но от того не менее существенная стена в пятый раз отбросила его в сторону.
– Без тебя вижу, – согласилась я, плюхаясь на мягкую травку. – Ну что, обратно, к Т-кабине?
– Ты забыла, что мы попадем в пустое войсковое убежище? Или вовсе даже не пустое, а как раз наоборот, со скелетами?
– Нортон!
– Ну вот, ты опять боишься. Мне очень интересно, что же такое случилось возле святилища, что ты внезапно перестала бояться.
– Это оскорбление? – Поинтересовалась я.
– Вовсе нет. Это констатация моего интереса как факта. И потом очень интересно, каким образом в тебе пробудились экстрасенсорные способности.
– Они не пробуждались. – Хмыкнула я. – И это не мои способности. Это из святилища. Я тебе объясняла.
– Ладно, потом поговорим. Давай рюкзак.
– Зачем? – Удивилась я.
– Затем, что я туда много полезных вещей сложил. Вот. Держи. – Нортон протянул мне два брикета сухого топлива. – Сейчас разведем костер, на ночь этого, надеюсь, хватит.
– И я это волокла! – Возмутилась я. – Ах да, ты же раненый был. Вот леший. – И ехидно добавила. – А второй брикет можешь напополам разломить, и так хватит.
– А ты откуда знаешь? – Удивился десантник.
– Я в Зеленостепске выросла, а это фактически поселок. Мы с ребятами часто в степи ночевали, и я отлично знаю, сколько топлива на ночь для костра надо. Так вот мы летом как раз два брикета брали.
– А разламывать?
– А здесь сутки другие.
– Действительно, – хмыкнул Нортон. – Уела. С логикой, Ир, у тебя все в порядке.
– Спасибо за комплимент. Ты и поесть взять догадался?
– Конечно. Там на базе как все было, так все и бросили.
Десантник разломал один из брикетов на несколько частей и поджег одну из них. Почти сразу же занялось легкое жаркое пламя, к которому я немедленно протянула руки. Здорово, что сухим топливом, которым пользуются в основном туристы, снабжают и военных, хотя, непонятно для чего: сухой паек в разогревании не нуждается, а с функцией обогревателя легко справляется подобный комбинезон.
Нортон протянул мне две галеты и кубик растворимого напитка, который по идее должен был содержать весь необходимый витаминно-минеральный комплекс. Я повертела его в руках: ни котелка, ни кружек у нас не было, а разогревать воду в пластиковой фляге по крайней мере неразумно. Пить же страшно полезный питательный напиток в холодном виде – уж лучше попить просто водички.
– И что мне с ним делать?
– Помочь мне приладить над огнем вот эту штуковину.
Мой спутник извлек из моего же (!) рюкзака здоровенную металлопластиковую посудину, которую мы видели в дежурке при входе на базу.
– То-то мне тяжело тащить рюкзак было! – Подскочила на месте я.
– Завтра я понесу, если мы куда-нибудь пойдем отсюда.
– Хитрый. Мы с тобой ее никак не закрепим. Надо ставить прямо в костер. Достанем потом как-нибудь.
– Как знаешь. – Десантник вылил половину своей фляги в посудину, забрал у меня мой кубик и вместе со своим туда. И зачем давал тогда?..
Страшно хотелось есть, и я потихоньку начала подгрызать одну из галет. Они очень быстро утоляли голод, и, не доев и половины, я поняла, что наелась. Нортон увидел это и усмехнулся:
– Упакуй обратно, у нас их не так много. Ты говоришь, что часто ночевала в степи. А что вы делали?
– А ты что, никогда не ночевал на воздухе у костра? – Удивилась я.
– Ночевал, – в темноте улыбка десантника получилась несколько кривоватой. – Я либо спал, либо с лучевым автоматом обходил лагерь.
– Нет, я имею в виду в детстве, – поправилась я.
– Ты думаешь, я с Земли?
Вопрос повис в воздухе, между прочим, вполне душистом, пахнущим степными травами и горьковатым дымом. В личном деле ничего про то, откуда был Нортон, не было.
– Я родился на Бэлджи. В маленьком островном государстве под названием Великий Диррат, в его столице – городе Горте. Великий Диррат считался прогрессивным государством, а Горт –столицей науки и культуры планетарного масштаба. В нем был космопорт, способный принимать челноки и даже один док под суда новейшего класса, которые могли входить в плотную атмосферу. В нем было целых четыре университета и земное посольство. Вполне достаточно, чтобы город стал престижным. Моя мать работала в посольстве, секретаршей. Она была бэлджанка, не знаю, как ее взяли и что она там делала. Наверняка стучала на всех и на отца в том числе.
– Прости?..
– У вас, наверное, и выражений таких не осталось. Ну, следила за всеми в посольстве и докладывала о своих наблюдениях своему настоящему начальству в Агентство Государственной Безопасности.
– Но зачем? – искренне удивилась я.
– Вам легко быть большими, сильными, развитыми и имеющими колонии. А у маленьких планет свое чувство собственного достоинства, обычно гипертрофированное и болезненное. В общем это было хорошее, хлебное место. Потом у нее, как водится, завязался роман с отцом. Земляне вообще до ужаса наивные в подобных вопросах. Он хороший человек и, должно быть, всерьез поверил, что мама в него на самом деле влюбилась. А может, и правда влюбилась, ведь отец был с Земли. Земля – это совсем другой мир…
Десантник нажал на кнопку на запястье – правая ладонь почти сразу же оказалась затянутой в серебристо-серую перчатку – и вытолкнул из костра стащенную с военной базы посудину с напитком. Потом молча достал из моего рюкзака пластиковую кружку, зачерпнул из нашего импровизированного котелка и отставил подальше от огня, чтобы остыло.
– Так или иначе, у них начался роман, и, как закономерный итог, она залетела… забеременела. Отец предложил маме выходить за него замуж. Но она была хорошая дочка – или хорошая служащая. И побежала к родителям, к начальству, а может, и туда, и туда сразу. Не знаю, сказали ли ей делать аборт, а она проявила характер, или просто разрешили оставить ребенка, но с отцом ей все равно пришлось расстаться.
– Нортон, я не все понимаю… Что такое аборт?
– Потрясающе, – Усмехнулся он. – Какое наивное и чистое поколение на наивной и чистой планете. Аборт – это искусственное прерывание беременности, если эта беременность была нежелательной. И не говори, мне, что это убийство, я наперед знаю все, что ты мне скажешь по этому поводу.
Я моментально задалась вопросами, а были ли аборты в обожаемом мной двадцатом веке, и не проще ли было просто предохраняться.
– Все думали, что на этом отец успокоится, но это же было совершенно другое мышление, – Нортон невесело усмехнулся. – Он любил маму и хотел ребенка. Сначала он предложил маме бежать на Землю. Как ты думаешь, студентка Института Безопасности, ее бы приняли как политическую беженку?
– Приняли бы, – не задумываясь ответила я. – Но она была бы под официальным наблюдением Контрразведывательного Отделения Совета Безопасности.
– Не знаю, чего она испугалась. Что ее не примут на Земле, что ее ликвидируют дома, но скорее всего, она просто была патриотически настроенной идиоткой. У нас таких много. После того, как она не согласилась, позже, когда мне было уже лет пять, отец попробовал меня забрать. Но мама меня не отдала. Опять-таки не знаю, почему. Возможно, она просто завидовала или боялась мнения соседей. К тому моменту она вышла замуж, за офицера АГБ, и родила от него дочку. Я тогда толком ничего не понял, а когда мне доброжелатели рассказали, что мой настоящий отец – с Земли, я решил убежать на Землю. Конечно, у маленького мальчишки это не получилось. Тем временем отца перевели с Бэлджи. В следующий раз мы встретились совершенно случайно. Здесь, на Каролине. Я был на спортивных соревнованиях, мне тогда было пятнадцать, а он отдыхал и лечился в санатории… Возьми кружку.
Я послушно приняла из его рук все равно обжигающую кружку и отхлебнула. Дальше понятно. По нашим законам ребенок имеет право выбирать, с кем из родителей он хочет жить.
Я передала десантнику кружку, он отхлебнул, откусил сразу половину галеты и с аппетитом захрустел.
– Я не знаю, как он узнал меня. Последний раз он видел меня совсем маленьким, а ни на него, ни на мать я почти не похож. Но тем не менее он узнал меня первым. Мы разговорились, и он спросил, правда ли, что я не хочу жить с ним. _________________ Я не злопамятный, я юрист(с)
Вы не можете начинать темы Вы не можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах
