Анкиру мы взяли легко, если не считать потерю легата, но часть Понтийский войск все же смогла скрыться в холмах к северо-западу от города.
Галерий Потит, наш новый полководец решил расправиться с ними как можно быстрее. Уже вечером мы были в пути. Две кентурии гастатов, две кентурии принципов, три отряда лучников, один из которых к слову, был почти уничтожен в ходе осады, и сейчас от него в бой шла лишь треть воинов, а так же греческая фаланга, тоже весьма потрепанная в боях. Обоза Галерий, велел не брать, сказав что вылазка будет быстрой.
Я был простым лучником, однако мог наблюдать за Потитом - он ехал на своем коне прямо рядом с нашей колонной, о чем то живо переговариваясь со своим окружением, в считанные часы образовавшимся после его назначения. Через три часа марш-броска, к Галерию подскочили разведчики, и спустя пару минут совещания, было протрублено о строительстве ночного лагеря...
Выспаться нам так и не дали. Подьем протрубили уже в начале 4ой стражи. Мы быстро снялись с лагеря и продолжили поход. Полководца нигде не было видно.
Солнце только поднималось на небосклон и овещало местность утренним, слегка красноватым светом. Могучие облака спокойно плыли в своей выси, а стервятники верно сопровождали нашу армию. Несильно дул ветер, принося приятную прохладу. Я проверил свой колчан - все стрелы в хорошем состоянии, как раз как и положено перед битвой. Но тут ветер переменился, и принес с собой едва уловимый запах костра, запах лагеря. С холма впереди выпрыгнул наш разведчик и понесся к Галерию, который оказался впереди колонны, и без коня. Еще одно мгновение, и уже трубят сигнеферы. Армия строится.
Мы быстро забежали на ближайший холм, и увидели их - у основания следующего холма, в высокой траве стояли два отряда Понтийцев, человек двести - триста.
Одну кентурию гастатов поставили в центр, вперед. По фангам от нее отходили кентурии принципов, причем не так же как и гастаты фронтом к врагу, а немного отклоненные в стороны. Таким образом передний фронт армии стал похож на тупой наконечник стрелы, или усеченную пирамиду. Сразу за ними, как в чаше, защищенные стеной воинов постоились мы, лучники. За нами на всю ширину фронта - вторая кентурия гастатов. Таким образом мы стали как в коробке, окруженные верными соратниками со всех сторон. На правом фланге разместилась фаланга гоплитов. Галерий Потит опять пришел к отрядам лучников.
Раздался сильный, протяжный гудок, и мы единой массой, нога в ногу двинулись вперед, прямо на врага. Только спустившись, я услышал хохот откуда то спереди. Один из гастатов повернулся к нам и выкрикнул.
- Эти идиоты идут в бой!!!.
Только услышав эту новость, Потит приказал армии остановится.
***
Я стоял в первой ряду нашей кентурии гастатов. Я должен был один из первых принять бой. Понтийцы шли уверенным шагом, и если сначала это веселило, сейчас было не до смеха - не может же быть триста человек самоубийц! Наверняка где то еще спрятались их воины.
- Говорю тебе, Понтийцы торгаши, а не воины идущие на смерть ради родины! Это засада!
- Все равно нас втрое больше! Да даже если у них еще отыщется пять таких отрядов, мы их легко разобьем - мы Римляне, не забыл?
- МОЛЧАТЬ В СТРОЮ!
Как только они приблизились на расстояние стрельбы лучников, Кентурион просвистел и дал команду присесть. Вся кентурия села на колено, и в тот же миг, сзади раздались выкрики.
- ЦЕЛЬСЬ!
- СТРЕЛЯЙ!
Град стрел полетел в сторону врага, но почти безрезультатно - упали человек десять не больше. Остальные вовремя закрылись щитами.
И тут произошло неожиданное. С левого и правого фланга, из-за холмов вылетели колесницы. В строю началась тихая паника.
Лучники выстрелили во второй раз - и на этот раз выбили из строя врага не меньше тридцати воинов, радостно приветствующих свои колесницы.
Колесницы двигались быстро. Эта была смерть на колесах с косами. Из-за холма спереди вышли несколько всадников. Вражеский полководец со своими слугами.
Кентурии принципов сменили строй с сомкнутого на строй врассыпную, надеясь сократить свои потери, и как только колесницы зайдут в пределы кентурии - хлопнутся, и убить их.
- КЕНТУРИЯ! ПИЛУМЫ!
Мы привстали, метнули свои пилумы, лишив щитов пару десятков врагов, и сразу же сели обратно.
Еще один залп лучников, уже почти вплотную ранил или убил еще человек двадцать, множество других стрел повредили щиты воинов.
И вдруг новый сюрприз! Понтийская пехота, которой да нас оставалось десять метров остановилась, присела на колено, и на нашу кентурию посыпался град пилумов. За идущей во весь рост пехотой, в траве спрятались пельтасты! Множество щитов наших воинов, уже были непригодны для использования, несколько гастатов погибло.
- ПЕРЕСТРОИТЬСЯ!
Первая линия, вместе со мной отошла назад, став последней, а вторая линия стала первой.
- СОМКНУТЬ ЩИТЫ! ВПЕРЕД!
Вся кентурия единой массой двинулась на Понтийцев, и приняла бой.
Колесницы были уже слишком близко, но новый залп лучников, почти не причинил им вреда. На полном ходу они врезались в кентурии принципов, неся смерть и хаос. Пытаясь сопротивляться, принципы смогли убить несколько воинов с колесниц, но быстро пришли в ужас, и побежали.
Увидев, что битва проиграна начали бежать и мы. А следом и вся армия, кроме греков, видимо понявших бессмысленность бегства, и решивших принять смерть в бою.
Предводитель Понтийцев быстро спускался с холма, а его армия преследовала и убивала нас, Римлян.
***
- ВСЕМ СТОЯТЬ! НАЗАД В БОЙ!!! В БОЙ Я СКАЗАЛ!
Но Галерия Потита никто не слушал. Армия бежала в сторону города, резво забираясь на холм. Многие пехотинцы бросали свои щиты.
И Тут раздался звук трубы со стороны Понтийцев, они прекратили преследование, и один из отрядов колесниц развернулся в сторону греческой фаланги, и несся на нее полным ходом, явно намереваясь нанести удар во фланг.
Другой отряд колесниц следовал рядом, но двигался в сторону полководца.
***
- Они хотят смять нас с фланга Ахенон!
- Вижу! ФРОНТОМ К ПОНТИЙЦАМ!
Фаланга развернулась в сторону к врагу, выставив вперед свои огромные копья.
Понтийцы не оказались самоубийцами и остановились. Но второй их отряд резко переменил направление движения, и обогнув фронт, заходил на греков с правого фланга.
- Ахенон!!!
- ПОВОРОТ НАПРАВО!
Но было слишком поздно. Фаланга успела повернуться лишь на несколько градусов. Через несколько секунд, косы врезались в фалангу, быстро смяв ее, и перебив всех воинов. Но в ходе боя погиб брат военачальника Понтийцев, вместе со своей свитой, решившие героически атаковать с фронта.
***
- СТОЯТЬ!!!! СТРОИТЬСЯ! СТРОИТЬСЯ!
Первыми отреагировали лучники, построившись на вершине холма. Их примеру последовали все остальные выжившие, построившись прямо перед ними.
- Воины! Если мы побежим, они перебьют нас как собак, а выживших продадут в рабство! Наша задача - Выжить! И мы сделаем для этого все возможное!
- Лучники! Атаковать по готовности!
Вся Понтийская армия неслась вперед, подгоняемая неистовым ором своего полководца, жаждущего мести.
С холма и видимость, и дальность стрельбы выше, чем и воспользовались лучники, начав стрелять по колесницам.
Первыми выстрелили уроженцы Крита, известные своим мастерством стрельбы. Они градом своих стрел, убили несколько коней и их наездников.
У лучников зажегся факел, потом еще множество. Новый залп немного задержался, но превзошел все предыдущие.
***
Я смазал наконечник своей стелы смолой, и поджег ее от горящего рядом факела. Прицелившись, через мгновение я услышал команду.
- СТРЕЛЯТЬ!
На врага посыпался дождь горящих стрел. Может они и летели менее точно, зато эффект был коллосальным.
Кони, запряженные в колесницы, испугались и заметались не слушаясь своих наездников. Они побежали обратно, причем многие шли прямо через свою же пехоту.
Второй залп, уже не горящими, а обычными стелами убил множество врагов, и они в панике, побежали.
Третий залп окончательно убедил врагов в необходимости бежать - ранило их полководца, вышедшего вперед, и пытавшегося вернуть армию в бой.
***
- А теперь - ОТСТУПАЕМ!
Молниеносным марш броском, к вечеру мы уже сидели в городе, в относительной безопасности. Мы победили. Ценой половины выступившей из города армии.
Я стоял в ванной, чистя перед сном зубы, смотрясь в зеркало и размышляя…
Если прислушаться, то сквозь тишину прорезается гул, электронный гул…
Иногда он возникает сам собой, как ниоткуда, и так же внезапно он уходит в небытие, оставляя позади уже привыкшего к таким звукам человека…
Я слышу его с детства. Когда то, я стал следить за ним, и ловил этот гул на дню очень часто…
Но потом, как и все, я привык, и забыл про него, перестал замечать… до вчерашнего дня, когда он нагло ворвался в мою жизнь, когда я размышлял…
А что же было раньше? Тысячелетия назад? Был ли этот гул? Или это продукт цивилизации, слабо, но очень часто давящий на мозги?
Я слышал, о музыке небесных сфер. Что это? Я знаю лишь, что автор, упомянувший ее, жил когда-то очень давно, в античности. Была ли тогда музыка вместо гула? Возможно…
Какая она? Как она звучит?
Накрывшись одеялом, я вновь услышал этот гул, снова он явился из ниоткуда, и кто знает, что же это на самом деле? Что?
И я начал засыпать, и раздался щелчок, и гул пропал… и полилась тихая, спокойная и легкая божественная музыка. Музыка небесных сфер.
***
Я шел по тропинке сквозь оливковую рощу, на которую падал мягкий и золотистый Солнечный свет.
Если прислушаться, то слышно музыку…
Мой друг Гектор часто слушает эту музыку, и пытается сыграть ее на флейте. Но разве доступна такая Божественная музыка для простого смертного? Конечно нет…
Поэтому у него получается только красивая музыка, но не Божественная.
Люди зрелые, почти не слышат этой музыки. Они уже так привыкли к ней, что не замечают ее… Только молодежь, иногда, в часы свободные от работы и веселья, сидя в молчании, или раздумиях, слушает прелестную игру богов, на неведомых инструментах…
Редкий старик заводит разговор о ней, привлекая внимание молодых… Кто-то даже написал о ней трактат… Музыка небесных сфер…
И кто знает, не перестанут ли Боги играть? Услышат ли эту игру наши далекие потомки? Конечно услышат… Ведь Богам нравится эта музыка, значит она будет вечна.
И лишь безумец Клавдий говорит о каком то гуле, который поработит умы людей. Ну, разве не глупец он?
А сейчас, пока сквозь оливковую рощу, я иду к любимой, я буду наслаждаться этой великой Божественной игрой.
***
Нас не так много, но мы едины… Мы были всегда. Бродили по диким прериям Камины, в телах тучных Бронтохилов, Летали веселыми Апетами по буйным небесам Атона… Забывались в неистовом танце-игре Джоран-Джобалу, когда были в эфире, ожидая нового воплощения…
Свободный народ без имени и формы, любящий жизнь и радость.
Кута шел впереди, освещая путь двум мужчинам, несшим умершего старка, и радостной девушке, жене Куте, шедшей позади них.
Странные люди с белой кожей и чудными шкурами, в которые были закута почти все их тела, иногда захаживали в племя. И в последний раз, угостили нас своей едой. Вкусная… но ядовитая. Старик Ато съел, и сказал Нам на прощание – До встречи! Теперь я буду девочкой! Назовите меня Утун!
На следующий день его тело нашли бездыханно лежащем у его любимого ручья.
Все остальное племя уже соорудило погребальный костер, и, водрузив на него старика, каждый , передавая из рук в руки, поджигал бревна.
Сегодня радостный день. Мы будем отмечать его всем племенем. А на 40 день, Кута и его жена Атуф зачнут ребенка, в который вселится дух Ато, ставший отныне Утун.
Это было важное событие для племени, ведь Утун – будет последней рожденной в их племени.
И как только, эта Планета, названная Землею, пройдет сквозь передел великих эпох, умрет еще один член племени. Но не родится вновь здесь. И так каждый год по одному, пока последней не уйдет Утун.
Отпраздновав начало перехода Ато в Утун в диких плясках и слияниях, которые лишь отдаленно напоминали танец Джоран-Джобалу, племя разошлось, разбившись на любовные пары.
И лишь Кута и Атуф еще долго танцевали вокруг праха Ато, помогая его духу вознестись.
***
Кута ушел год назад. Утун шла по тропинке, верно ведущей ее к своему племени…
Рядом пробежал кабан, несясь вперед, обгоняя Утун, верно спешащий по каким то своим, только ему ведомым делам.
Джон Маккейн был опытным охотником, и еще полчаса назад узнал следы кабана. А теперь еще и его приближающийся топот. Дробовик Моосберг, возможно и не самый лучший выбор, но Маккейну очень нравился. Быстро прицелившись, Джон нажал на курок.
Он был опытным охотником, и отличным стрелком. Дробь разлетелась, свалив кабана, и попав прямо в сердце Утун.
***
Мы снова вместе. Впрочем, мы и не расставались.
И теперь, когда Утун на 40 день после ухода с Земли сбросила последний энергетический панцирь, необходимый для жизни на Планете, мы начали танец Джоран-Джобалу. Танцуя и вращаясь, перемещаясь в пространствах и измерениях, мы сливались друг с другом в самых разнообразных комбинациях, что бы вновь распавшись, продолжать этот веселый танец-игру.
Вы не можете начинать темы Вы не можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах
