Фанфик с ФБ: Два разговора

[Stella Lontana]

Название: Два разговора маэстрины Алламы с ее мужчинами
Автор: Stella Lontana
Редакторы и корректоры: коллектив команды fandom Strange Kingdom 2013
Рейтинг: Всем
Статус: Закончен
Размер: 640 и 596 слов
Герои: Аллама Фуэнтес, Макс Рельмо, Кантор
Жанр: зарисовки
Критика: любая конструктивная
Аннотация: две встречи и два разговора
Примечание: эти две истории в какой-то степени взаимозаменяемы: если произошла одна, скорее всего, не происходила другая. Они не идеально вписываются в канон и, возможно, в определенной степени представляют собой АУ. Просто так или иначе этим троим персонажам надо было встретиться и поговорить. Я попыталась представить, как это было.

Часть первая. Любовник

В Кастель Коронадо закатывали балы и давали приемы. Несмотря на пугающую пустоту в казне, происходило это все более часто: законного короля, несколько месяцев после законного воцарения проведшего в руках целителей, необходимо было показывать подданным, показывать часто, неустанно напоминая: времена смуты прошли, у вас теперь есть монарх, настоящий, приличный и как у людей.

Так и вышло, что первые полгода со дня Реставрации отмечали спустя буквально неделю после назначения при мистралийском дворе нового старшего мага. Отмечали, разумеется, со всей пышностью и помпой, с участием королевских семей союзнических государств.

Пока Ее величество Королева Ортана радостно приветствовала подругу детства, ее супруг обежал зал цепким взглядом, и между бровей его залегла суровая складка.

— Орландо, — обратился он к мистралийскому коллеге, — поправь меня, если я ошибаюсь, но — здесь присутствует маэстрина Аллама?

— Ой-йеее!!! – признало свою ошибку его эльфийское величество, закрывая лицо руками.

Старший придворный маг этого самого величества не успел даже ничего заподозрить.

— Максимилиано?

О возможности неприятных встреч с бывшими любовницами провидец Дэн предупреждал его еще загодя, и все равно разжалованному региональному координатору отчаянно захотелось провалиться сквозь землю. Нет, серьезно, тетушка Сибейн же умеет — могла бы и племянника научить, старая переч... в смысле, любезная родственница! Макс Рельмо собрал волю в кулак и, чувствуя себя осужденным, ведомым на казнь, оглянулся.

Мучительно долгие мгновения они смотрели друг на друга. Она — ставшая по-настоящему ослепительной: ведь женщины ее расы хорошеют с годами, как выдержанное вино, да и что такое сорок девять для четверть-эльфийки? И он — потасканный полуседой старикан, чего уж скрывать!

Смотрели, молчали, потом Аллама — кажется, эта встреча и ее тоже застала врасплох — прижала правую руку к груди и спросила тихо и без укора:

— Максимилиано, где мой сын?

Рельмо понял, что опять теребит косу, и с досадой опустил руку. «Разве я сторож сыну твоему?» — непрошенной глупостью всплыла в голове присказка из откровений совершенно чужого бога. Почему-то каждый раз, когда ему приходилось оправдываться в поступках, в правильности которых сам он ни капли не сомневался, Макс не знал, что ответить, чувствуя себя школьником, застигнутым с сигаретой.

Он замялся, но соврать не смог. Не посмел.

— Он жив, Аллама, это я могу сказать совершенно точно.

Несравненная женщина, стоявшая перед ним, мягко и спокойно усмехнулась.

— Я знаю, что он жив, Макс. Я хочу узнать, где он, где он был все эти годы?

И почему взрослый опытный маг под ее взглядом так отчетливо чувствует себя загнанным в угол?

— Почему ты решила, что это известно мне?

Аллама опять улыбнулась, все так же спокойно и грустно.

— Потому что много лет назад, Максимилиано, в один из таких моментов, когда тебе надоедало врать и увиливать, ты сказал, что никогда его не оставишь. И я знаю, что в тот момент ты был искренен, как никогда.

Макс Рельмо запоздало подумал, что он идиот, что эмпатические способности Диего и Орландо унаследовали от общего предка, и что этот самый предок приходился Алламе дедом. Она видела его насквозь?

И еще более запоздало подумал, что это все чушь, чтобы он, да не разглядел стихийного эмпата в женщине, с которой спал — ха-ха! Тогда что? Так ясно видит материнское сердце?

— Впрочем, сейчас у тебя точно не такой момент, — с беспощадной прозорливостью продолжила Аллама. — Ты его не оставил, но делиться сведениями со мной не намерен, я права? Это ничего. Просто скажи мне, Макс, что у моего сына все хорошо. Скажи.

Полевой агент и беглый любовник судорожно кивнул и снова схватился за косу. Не рассказывать же матери, не видевшей сына пять лет, про два проклятия, контузию и Артуро Сан-Барреду. И жестоко, и товарищ Кантор бы не одобрил. Впрочем, с проклятиями Макс намеревался разобраться в ближайшее время, а как там оценит его действия товарищ Кантор, ему было решительно все равно.

Мать его сына внимательно вгляделась в его лицо, улыбнулась очень-очень печально, но так, что мудрый мэтр Максимилиано почувствовал, будто жалеют сейчас его — отчего желание провалиться сквозь землю возросло неимоверно — и, простившись кивком, удалилась, не удостоив его больше и взглядом. Огненной волной скользнул по полу у его ног алый шелк ее, как и прежде, роскошного платья.

Часть вторая. Сын

Скрытый текст Предупреждения: АУ по отношению к канону. Помните цитату: Долго и мучительно он думал: явиться на глаза матера или все же ограничиться посещением спектакля и букетом с запиской, как прежде? Судьба решила вопрос за него — мадам еще не вернулась с гастролей. «Судьба короля - 7. Путь, выбирающий нас»? Так вот, допустим, что мадам с гастролей вернулась.

Товарищ Кантор лез в окно к звезде сцены. Предыдущая профессия отлично научила его терпению, настойчивости и умению проникать в места, где его не ждали. И все равно у отеля «Ле Гранд» — самого фешенебельного в Лютеции — были крайне неудобные водосточные трубы! Несчастный товарищ проклял все на свете, включая собственную так не вовремя проснувшуюся сентиментальность и матушкины так кстати закончившиеся гастроли, едва не схлопотал внеочередной приступ, но отступить не мог уже чисто из принципа. Профессионал он или нет?

Ноющая голова подтвердила, что, конечно, профессионал, но на эту самую голову полностью стукнутый. Товарищ Кантор поудобнее перехватил под мышкой роскошный букет роз, страшно мешающий стенолазанию, и наконец перепрыгнул через подоконник номера знаменитой актрисы. Здесь было, по счастью, пусто: драться с охраной сейчас было бы уже верхом маразма, — и, по счастью же, темно, что давало шанс обойтись без приступа. Кантор разместил принесенные розы в стоявшей на столике хинской вазе, предварительно удалив из нее цветы неких бессовестных конкурентов, и присел прямо на ковер, не решившись осквернить своей полазавшей по крышам и трубам персоной элегантные кремовые кресла.

Ее силуэт четко вычертился в ярко освещенном дверном проеме: изящная черная тень на золоте светлого коридора.

— Лусия, можете идти.

Мадам Аллама грациозно встряхнула головой, как часто делала много-много лет тому назад, и мягким движением закрыла за собой дверь.

— Кто здесь? — тут же спросила она с удивившим Кантора самообладанием. — Ну же, наберитесь смелости показаться, раз уж пришли! Я знаю, что вы здесь.

Тень оставалась неподвижной, но Кантор отчетливо услышал, как под прикрытием широкого рукава платья ей в ладонь скользнула рукоять стилета. Он поспешно встал.

Штора была закрыта неплотно — сам так оставил, когда влезал, — и бледные лунные лучи, смешиваясь с рыжим светом уличных фонарей, позволяли различать очертания предметов, даже если хозяйка не зажжет свечу. Лучше бы не зажигала!

Маэстрина Аллама ахнула, когда на фоне окна нарисовалась фигура, а тонкий луч света пятнами и провалами высветил черты лица.

— Макс?!

— Нет, — пробормотал Кантор через комок в горле. — Это я... мама.

— Диего!

Она рванулась вперед, обхватила его за плечи, развернула к окну... и только теперь разглядела как следует его лицо. Прянула назад.

— Что... что он с тобой сделал?!

Уточнять, кто именно, не требовалось. Кантор еще помнил собственный шок, когда впервые выпросив зеркало, там, в больнице, увидел в нем папенькины черты.

— Так он мне и рассказал, — буркнул непочтительный сын, делясь обидой на чересчур скрытного родителя. Потом опомнился: выходило несправедливо, да и мать не стоило так пугать.

— Как я понял, — пояснил он, — у меня был выбор: либо никакого лица вообще, либо такое вот.

Да уж, не напугал так не напугал, кр-расавец! Впрочем, Аллама, как и Ольга, как и все женщины, которых любил в своей жизни товарищ Кантор, не имела склонности хлопаться в обморок по мелочам. Мать смотрела на него с грустной нежностью.

— Неудивительно, что твоя девочка тебя не узнала.

— Что?! — опешил от такого поворота Кантор. — Так ты действительно виделась с Ольгой?! Ты не рассказала ей, надеюсь, что я это я?

— Она и сама поймет, — пожала плечами маэстрина Аллама. — А если ты считал ее дурочкой, зачем связался?

— Я не считал! — возмутился Кантор. — Просто не хочу...

— Ну и зря, — мать мягко, но настойчиво, как маленького, увлекла его за собой и все-таки усадила в несчастное кремовое кресло. — Где же ты был все эти годы, мой беглый ребенок?

Вразумительного ответа на этот вопрос, не включавшего нытья и жалоб, Кантор так и не подготовил, и сейчас ему с особенной силой захотелось удрать.

— Это очень долгая история, мама, — поделился он, рассчитывая, что мудрая родительница и в этот раз все поймет сама и расспрашивать его не будет.

Аллама понимающе улыбнулась и тут же задала вопрос, стоявший в списке нелюбимых вопросов Кантора на втором месте:

— И что ты собираешься делать теперь?

[Дмитрий512]

Неплохо!